Дьявольская карусель
Шрифт:
Выходя из кабинета, начальник охраны едва не хлопнул дверью, - платит коќпейки, щеняра, а ведет себя как Рокфеллер. И поигрывая желваками, пошел в дежурку, - отрываться на понуро ожидавшем его там охраннике.
Оставшись один, Костя перевел дух и подвинул к себе настольное фото Елены и сынишки, - такие разговоры давались ему нелегко, крутым начальником он не был. Он был толковым менеджером, мужем дочери хозяина, правой его рукой - и таким же наемным работником, как и человек, которого он только что выгќнал из кабинета. Он жил в доме хозяина, в котором могли бы с комфортом расќположиться еще десять семей, - но самолюбие его каждый раз ущемлялось, как пальцы в двери, которую без спроса открывал тесть в его спальню, чтобы поќжелать спокойной ночи дочери и снисходительно улыбнуться ему, - как пуделю, расположившемуся на ее подушке. Он ездил на работу в машине, принадлежащей фирме, - то есть, хозяину, жена одевала его в лучших бутиках на семейные, - как считалось, - деньги, не осознавая или не желая замечать, какую обиду наносит ему,- не смевшему отказаться от этих штанов и клетчатых пиджаков. Костя был сыном друга хозяина, - иначе и быть не могло, где бы еще Елена могла подобрать себе мужа, не на дискотеках же, - но друга, всю жизнь нахоќдившегося у хозяина в подчинении, - холопа, иначе говоря, - иных друзей хозяин не терпел и не имел. Костя был достаточно, хотя и не чрезмерно умен, генетически хорошо ориентировался в людях по принципу "верхний-нижний", разбирался в компьютерных методах ведения бизнеса, о которых хозяин не имел никакого понятия, но главным его достоинством, - была близость к семье, дворовость. Елену он знал с отроческих лет, равно как и ее папу и тетю Клару, к которой мог обращаться без отчества, жена была его первой и единственной женщиной, каковой имела все шансы и оставаться, - Костя, как и его босс, осоќбой пылкостью темперамента не отличался. Он отличался прилежанием, приверќженностью регламенту, усидчивостью,- жопой, иначе говоря, - которая не дуриќла и во многом добросовестно заменяла ему голову, в чем он был весьма схоќден с хозяином и привечаем за это. Внешне Костя ничем не отличался от приќвычных боссу холуев, но в его поколении, свойственные холуйству зависть и вечно больное самолюбие, - прыгнули на качественно иной уровень - и проросли ядовитейшим жалом, неизлечимо мучившим его душу. Костя был бы чрезвычайно опасным человеком, если бы имел смелость. Но смелости у него не было, он был трусом. Он панически боялся Марину, которая в его отрочестве, - пригибаќла его к земле одним взглядом - и ненавидел ее за это. А теперь, эта тварюка снова появилась в доме, - в его доме, как он уже втайне полагал.
Чтобы обрести минутку отдохновения от тягот производственной жизни, Костя позвонил домой - и нарвался на эту суку.
– Алло! Алло?
– сказала Марина. Костя дал отбой.
– Никто не отвечает, - Марина повесила трубку псевдостаринного телефона.
– Черт с ними, - сказала Елена, - У нас так бывает, когда кто-то пытается дозвониться с мобильника. Хочешь чаю?
– И пирожных. И шоколаду. И ликер, - ответила Марина, - И лучше без чаю.
– Пошли, - Елена рассмеялась, - Ты же не обидишься, если я буду угощать тебя на кухне?
– Не обижусь, если будешь хорошо угощать, - улыбнулась Марина, - "Она будет угощать. На кухне. На моей. Вот, падаль".
–
То, что кухня была величиной со средний банкетный зал, ничего не меняло, - оно усугубляло.
– Ты помнишь, как мы играли здесь в бадминтон сковородками?
– хихикнула Елена.
– Очень хорошо помню, я выиграла у тебя тогда всуќхую, - кивнула Марина, - "И как папик на меня наорал за то, что ты побила какие-то чашки, - тоже помню".
–
А "мараскину" у тебя нет?
– спросила Марина, когда они сели за стол.
– Нет, - покачала головой Елена, - У нас его никто не любит.
– Жаль, - вздохќнула Марина, - А то этот "кофейный", цветом похож на дерьмо. Ну, ладно, - зато он хорошо пахнет.
– Порезать ананас?
– предложила Елена.
– А, не надо, - небрежно отмахнулась Марина, - Пусть стоит. Может, еще кто-нибудь придет. А к тебе уборщица приходит?
– Ну, конечно приходит, - пожала плечами Елена.
– То-то я смотрю, сияет все, - уважительно заметила Марина, - Только эти кастрюли не надо чистить песком.
– Да никто их не чистит песќком!
– слегка раздраженно ответила Елена.
– Да?
– удивилась Марина, - Ну, значит ложками поцарапали. У вас сколько едоков?
– Пять, - подумав, неуверенно ответила Елена.
– Всего-то?
– Марина широко раскрыла глаза, - А крошек на полу, как в общественной столовой, - это к счастью.
– Дверь распахнулась и вбежал ребенок, мальчик лет четырех, в матроске. За ним, улыбаясь, вошла пожилая, респектабельного вида женщина, - Ему в общество хочется.
– Ах, ты радость моя!
– Марина подхватила ребенка на руки, - "Я два аборта сделала, пока ты тут кукушкины яйца бросала, падлюка!".
– Мы уже знаем несколько букв, - с гордостью сказала Елена.
– Весь в папочќку, - быстро ответила Марина,- "Такой же лысый и мерзкий".
– И добавила вслух, потеплевшим от чувств голосом, - Я так рада, Ленка, что вернулась доќмой!
– Вдруг ребенок оскалился и пнул ее в голень.
– Ой!
– няня всплеснула руками, - Он у нас такой шалунишка!
– Слава богу, он не повредил себе ножку, - озабоченно сказала Марина, - Это у него не ортопедическая обувь?
– Нет, - удивленно ответила Елена, - Обычные сандалии.
– Как у десанќтника, - кивнула Марина, - Где ты их покупаешь?
– Это бабушка позаботилась, - улыбнулась Елена,- Она от Темчика без ума.
– Это заметно, - сказала Мариќна, - У него щечки, как попочка. А где старая свинья?
– Кто?
– опешила Елена.
– Ну, свинья, копилка, - Марина ткнула пальцем в одну из полок, - Там стояла. Или вы ее уже оприходовали?
– Кто-то ее разбил, случайно, - объяснила Елена.
– Конечно, конечно, - понимающе покивала Марина. Ребенок, который выќкатывал глаза и надувался, пока она ласково прижимала его к себе, вдруг заќорал, широко распяливая толстогубый рот. Марина сморщила нос, - Займитесь-ка и повернув ртом к няне, подтолкнула его в спину, - По-моему, он обгадился. За витражным окном раздался шум подъезжающей машины и через некоторое время, в комнату, распространяя аромат парикмахерской, вошла Клара.
– У теќбя великолепные духи, - сказала Марина, обнимая ее, - Очень к месту.
– Да?
– обрадовалась Клара, - Это "Рубиновая Звезда", они очень нравятся твоему папе.
– Я его почти не видела, - заметила Марина, снова опускаясь на резной кухонный стул с высокой спинкой.
– Он очень занят по работе, - нахмурилась Клара, - Какие-то негодяи украли у них электрический кабель.
– Какой ужас!
– Марина всплеснула руками и небрежно добавила, - Могу одолжить очень качественного охранника, у меня есть.
– Вот-вот, ты скажи ему!
– обрадовалась Клара, - А то этот тип, который у них начальником охраны, умеет только огрыќзаться и водку пить.
– Папа проработал с ним много лет, - возразила Елена.
– Ну и что?
– Клара подняла красиво выщипанные брови, - Много лет твой паќпа нюхал партбилет. А потом выкинул его и стал миллионером. Пора расставаться с пролетарскими привычками.
– "Ты уже с ними рассталась, корова старая"- подумала Марина, - "Скоро расстанешься и с миллионами".
–
Марина не ненавидела мать так, как ненавидела отца, она могла бы даже люќбить ее, как любила в детстве, - но Клара никогда, ни единым словом, не выступила в ее защиту, не заняла позицию. А теперь, у нее был дом, - полная чаша, муж-добытчик, младшенькая, Темчик - и на хрена ей были проблемы старќшей дочери, со всей ее непутевостью? Второй завтрак, минуя тяќжелый и вредный обед, легко перешел в файв - о"клок и Марина умудрилась поќцеловаться с отцом и не метнуть презрительный взгляд в холуя, с которым он вернулся с работы.
Г л а в а 26.
Леня Кубаткин, с папкой под мышкой, угрюмо топтал свою землю в сторону гребаного завода, где украли гребаный кабель и гребаные нэпманы, вместо тоќго, чтобы купить новый, - звонят в милицию. Лене было тридцать девять лет и шесть месяцев, - чудовищный возраст, по меркам угрозыска, но сопляки продолќжали звать его Леней, он поседел на этой работе, потерял зубы, иллюзии и не приобрел взамен ничего, кроме стойкой уверенности, что весь мир, - дерьмо. Он не имел ни сбережений, ни образования, не умел делать ничего, кроме ментовской работы и выслужился до старшего опера и капитана, только потому, что его прикрывали выбившиеся в начальство однокашники, на которых он горќбатил, - ненавидя грядущую пенсию, на которую невозможно было прокормить двух некрасивых дочерей и жену, - больше, чем горбатую работу.
– Я тут уже разобрался, - веско сказал ему начальник охраны, встретивший его на проходной и добавил со знанием дела и почти запанибратски, - Щаc составим протокол и можно писать отказняк.
– Вы тут кто?
– спросил Леня, глядя ему в грудь.
– Начальник охраны, - другим тоном сказал начальник.
– Где руководство?
– спросил Леня.
– Ну... уехало уже. По делам, - начальќник потер небритый подбородок, - Вам же еще утром позвонили.
– Без вас дел хватает, - процедил Леня, - Где место?
– Какое место?
– удивился начальник.
– Где сп...ли кабель?
– раздельно произнес Леня.
– А зачем?
– начальник пожал плечами, - Ущерб сос...
– Где?
– скучно глядя в сторону, повторил Леня.
Он потоптался на месте происшествия, не обращая внимания на угрюмо насупившегося рядом с ним начальника охраны, посмотрел влево, вправо, вверх, - усилия предпринятые уркой, чтобы снять кабель, явно того кабеля не стоили.
– Чья территория?
– спросил Леня.
– Ничья, - с непонятной мстительностью ответил начальник охраны.
– Вот и обращайтесь ни к кому, - и не оборачиваясь, Леня пошел прочь, так и не раскрыв свою папку.
– Эй, эй!
– крикнул начальник ему в спину, - А как же...
– Леня на секунду остановился, - Пусть хозяин придет в контору и напишет заявление, если хочет. Здравия желаю.-
Бредя на опорный, Леня раздумывал о том, что кабель уже прокололи наркомы из числа работничков этого предприятия, может и сама охрана. Больше некому и незачем, к тому же, они располагали необходимым инструментом на подхвате и ночным временем. Стоило лишь сверить учеты с отделом кадров и пошмонать по скупкам, где у Лени были коны, - легко это дело раскрывалось. Да только на хрена? В контору они прозвонили для чистого понту. Никто не придет. Никто не пришел. Но через три дня, какое-то хулиганье побило окна в офисе, а потом и морду начальнику охраны, да так, что тот оказался в больнице и Костя пришел к хозяину, - больше идти уже было некуда. Хозяин покорчился, пожевал губы и нехотя набрал номер Марины, - через тридцать минут, Алеша вошел в его кабинет.
– Ну, и где же вы работали раньше, - лениво произнес хозяин, - До того, как вас... нашла моя дочь?
– Экспедитором, - вежливо ответил Алеша, - У ее первого мужа. Контролировал и охранял грузы.
– Это называется, - "экспедитор"?
– хмыкнул хозяин. Алеша промолчал.
– Ладно, что вы конкретно умеете делать?
– вздохнул хозяин.
– Я умею охранять грузы, территорию и конкретных лиц, - ответил Алеша.
– Да?
– вяло удивился хозяин, - Вы получили специальное образование? Спецназовец?
– Нет. Филолог,- ответил Алеша.
– Вот как?
– хозяин широко открыл набрякшие глаза,- И что вы собираетесь делать на моќем заводе?
– Пока ничего, - Алеша пожал плечами, - Меня оторвали от работы и попросили оказать помощь. Я пришел посмотреть, в чем эта помощь может заключаться.
– Ну-ну, не надо быть таким заносчивым, молодой человек, - хозяин начал багроветь, - Вы бандит, я так понимаю?
– Алеша удовлетворенно прикрыл веки, чтобы скрыть блеск глаз, - этот тип не умел контролировать себя, болќтал, влезая в неведомые ему дебри, где легко потерять язык вместе с голоќвой и пытался обидеть человека, в помощи которого нуждался, - он был дураком, с этим будет легко.
– Нет, - мягко сказал Алеша, - Я не бандит. Бандит, это тот, кто состоит в банде. А я решаю вопросы частным образом для частных людей. Марина мне платит и я ни разу не разочаровал ни ее, ни обоих ее муќжей. Если вы не нуждаетесь в моих услугах, - просто скажите и я уйду.
– Ну, ладно, - босс помолчал, пережевывая извилинами сказанное Алешей, - Я возьму вас исполняющим обязанности заместителя начальника охраны. Временно. Так, Марина платит?
– Платит, - кивнул Алеша.
– Значит, у меня будете получать полставки. Сторожа. Справитесь с обязанностями, пока выйдет постоянный раќботник, - получите премию, - веско сказал босс, - Сто еврей дам.
– Хорошо,- сказал Алеша.
– Конечно, хорошо, - осмелев, прорезался Костя, при виде уже купленного товара, - Сто евриков, ни за что, ни про что.
–
Г л а в а 27.
Во дворе раздался шум машины и выглянув из окна особняка, Алеша понял, что случилось то, чего он опасался, - девки сорвались. Они выходили из сияќющего черным лаком джипа "чероки", - Зебра, в своем черном платье, едва прикрывающем черные трусы спереди, - сзади их просто не было, Гела, в чем-то очень похожем на парадный наряд африканского вождя из шкуры леопарда, - очень похожей на настоящую и Эвелина, смахивающая на нимфетку из подпольќного журнала для извращенцев, - в белоснежной блузе из полупрозрачного шифоќна она могла бы выглядеть почти одетой, если бы не рейтузы из того же матеќриала в алую полоску. Алеша усмехнулся, - да, эти три стервы резали глаз, сердце и ниже, как три бритвенных лезвия, чуть припачканные кровью и на фоне бликующего хромом "черри" ассоциировались с постером из "Пентхауза", - но кто мог бы заподозрить в них воспитанниц спецприюта и уродов в масќках, перебивших персонал "Кредита"? Они сделали гигантскую глупость, - но все, что они сделали и Алеша вместе с ними, было глупостью не меньшей, чем этот пожар в лесу, пожирающий листья и возможно, замаскировавшись сдуру, как клоун в цирке, - они сделали не большую из них. Оставалось надеяться, что ростовщики не выкладывали свои тугрики по номерам, а если выкладывали, - то Алеша, как и любой дурак, - всегда готов был выкинуть свой последний козырь.