Дьявольская секта (Сборник)
Шрифт:
Катрин в нерешительности застыла на краю синота.
— Прыгай! Прыгай, черт подери! — крикнул ей я и подтолкнул ее в спину. Потеряв равновесие, она полетела в воду с тридцатифутовой высоты. Я прыгнул следом за ней и вошел в воду ногами. Ремни акваланга врезались мне в тело, и вода сомкнулась у меня над головой.
Глава двенадцатая
Оказавшись под водой, я резко согнулся пополам и ушел в глубину, уже головой вперед, одновременно высматривая Катрин. К моему удивлению, она стремительно всплывала
— Не бойся выстрелов, — сказал ей я, — вода останавливает пулю на глубине шести дюймов.
Катрин нырнула, и я последовал за ней, держась на глубине четырех футов. Катрин я нашел возле троса под плотиком и рукой показал ей вниз. Мы начали погружение. Опустившись до глубины в шестьдесят пять футов, мы заплыли в пещеру и с чувством глубокого облегчения вынырнули на поверхность.
— Мы добились своего, — сказал я, когда мы вылезли на уступ и я включил свет.
— Но сколько времени мы здесь продержимся? — сняв маску, спросила она.,— А Фаллон? Мы оставили его там умирать.
— Он сам так решил, — сказал я. — Перекрой клапан, зря расходуешь воздух.
Я осмотрел пещеру: она была достаточно большой, объемом приблизительно в три тысячи кубических футов. На такой глубине воздух содержал кислорода в три раза больше, чем на поверхности. Но с каждым выдохом из легких двуокиси углерода наше положение ухудшалось. Глядя на груду золотых тарелок в дальнем углу уступа, я подумал, что чем дольше мы будем оставаться внизу, тем больше времени нам потребуется на обратный путь. Наших же баллонов было недостаточно для длительной декомпрессии. Я сполоснул маску водой, надел ее и, выплыв из пещеры, опустился на дно. Там я нашел один из фонарей, включил его и при свете отыскал большие баллоны, воздушный шланг и распределитель. Удовлетворенно хмыкнул про себя, увидев, что вентиль на месте.
Я провозился с баллонами и распределителем почти час, выполнив работу, достойную Геркулеса, но наконец сделал так, что воздух в баллонах мог поступать через клапан воздушного шланга. После этого, волоча за собой шланг, похожий на огромную змею, я заплыл в пещеру. С трудом выбравшись из воды, я закрепил на уступе шланг и только тогда заметил, что Катрин чем-то удручена.
— Что с тобой? — спросил я, удивленный тем, что она не разделяет мой триумф.
— Я думаю о Фаллоне, — сказала она. — Оказывается, ты жестокий и расчетливый человек. Как же я ошиблась в тебе! Ты оставил человека, умирать и даже не вспоминаешь о нем!
— Катрин, Фаллон умирает от рака, — тихо сказал я. — Он узнал об этом еще в Мехико и поэтому стал вести себя столь легкомысленно. Теперь же чувствует угрызения совести, а он хочет, чтобы совесть его была чиста. Я не мог отказать ему в этом.
— О Боже! — воскликнула Катрин. — Я ничего об этом не знала. Так вот почему он не спешил уезжать отсюда! Этот древний город был его последним любовным романом. Он ведь гладил каждую вещь, попадавшую ему в руки. — Она всхлипнула. — Джемми, прости меня за слова, которые я тебе сказала!
— Забудем об этом!
Внезапно погас свет — кто-то наверху отключил его, и мы остались в темноте, ощущая- ее почти физически как влажный черный покров. Я сжал руку Катрин. Мы стали разговаривать, чтобы не чувствовать гнетущей тишины подводной пещеры. Мы говорили обо всем: о семье Катрин и ее работе, о моем увлечении в молодости фехтованием и подводным плаванием, о моей ферме, о Багамских островах, и о нашем будущем. В темноте мы настолько забылись, что поверили, что у нас может быть будущее. Наконец я взглянул на люминесцентный циферблат подводных часов: настало время подниматься на поверхность.
— Я готова, — сказала Катрин.
— Ты останешься здесь, — облизнув пересохшие губы, с трудом выдавил из себя я. — Воздуха хватит только на одного. Если мы начнем всплывать вместе, то оба погибнем. Даже если Гатт убрался отсюда, все равно нужно найти детали компрессора, которые спрятал Рудецки, и собрать их. Ты сможешь самостоятельно это сделать?
— Нет, не смогу, — сказала Катрин.
— Значит, это должен сделать я. Мне потребуется два часа на всплытие и не менее часа на то, чтобы собрать компрессор. Воздуха в пещере тебе хватит еще часов на восемь.
— Значит, если через восемь часов ты не вернешься, ты не вернешься никогда, Джемми?
Она была права, и я это знал.
— Лучше сразу утонуть, чем погибать от недостатка воздуха, — задумчиво произнесла она.
— Ради Бога! — воскликнул я. — Обещай мне дождаться меня здесь! Я вернусь, я непременно вернусь и спасу тебя!
— Поцелуй меня, дорогой, — мягко сказала она и обняла меня.
Я крепко прижал ее к себе. Не обращая внимания на гидрокостюмы, мы поцеловались.
— Нельзя терять время, — оттолкнув ее от себя, я стал нащупывать в темноте шланг. Мне под руку попалось что-то металлическое, и я сжал этот предмет в руке, другой рукой наконец нащупав шланг. Засунув найденный предмет под ремни акваланга, я опустил маску и соскользнул в воду, сказав еще раз:
— Я вернусь!
Последнее, что я услышал, уходя под воду, был голос Катрин, одиноко звучащий во мраке пещеры:
— Я люблю тебя! Я тебя люблю!
Вынырнув под плотиком, я высунул в отверстие голову и с наслаждением вдохнул горячий от солнца воздух. Ветер стих, никаких голосов или других звуков, говорящих о присутствии людей, не было слышно. Я выплыл из-под плота, вскарабкался на него и скинул с себя акваланг. Что-то стукнулось о доски, я нагнулся и увидел, что это золотая статуэтка девушки майя, отлитая Виверо, прихваченная мною в темноте из пещеры. Я сунул ее за пояс и поплыл к грубому деревянному пирсу, сколоченному Рудецки. Поднявшись по ступеням, выбитым в скале, я застыл в изумлении. Лагерь был полностью разрушен, от домиков остался только фундамент. По всей территории валялись сломанные деревья, ветви, доски, и нигде не было видно ни единой живой души.
Домик, в котором мы держали оборону, рухнул, придавленный огромным деревом, вывороченным с корнем. Ступая по веткам и листве, я пошел к нему, как вдруг из-под развалин вылетела, громкая хлопая крыльями, яркая пестрая птица, испугав меня. Я полез сквозь ветви внутрь развалин, надеясь найти запасные акваланги. И где-то рядом должен был лежать Фаллон! Я нашел два мачете и принялся расчищать одним из них себе путь. После десяти минут работы я обнаружил залитое кровью лицо Смита. Пробравшись немного вперед, я наконец нашел Фаллона.