Дьявольский план
Шрифт:
Чижиков назидательно покачал головой. Вот умора!
Я уже намеревалась послать ко всем чертям этого луноликого функционера, как дверь открылась и на пороге появился Алексей, мой вчерашний знакомый.
— Здравствуйте, — несмело поздоровался он с присутствующими, оторопев от того, что и я нахожусь здесь.
Он адресовал мне удивленный, немного растерянный взгляд, но спустя минуту, собравшись с мыслями, продефилировал мимо меня и подошел к столу, за которым куксилась секретарша.
— Марат, взгляни, — жеманно сказала Татьяна, вставая из-за стола, — а я чайник поставлю.
Боже, сутулая да коротконогая какая! Я смотрела на секретаршу и, кажется, постигала подлинный смысл ее присутствия здесь. Куда еще можно податься с такой заспанной физиономией и такими лилипутскими ногами? Передо мной был живой пример, подтверждающий положение Фрейда о том, что психика человека работает по компенсаторному принципу, и выводы его последователей, согласно которым принцип компенсаторности распространяется на всю человеческую жизнь.
Плоская как доска, но ширококостная сомнамбула подошла к столу, на котором лежали разнообразные кульки и стоял электрочайник в окружении бокалов из небьющегося стекла, и принялась хозяйничать.
— Так, Самаркин, — Марат деловито склонился над подписными листами, принесенными Алексеем, — а здесь даты выдачи паспорта нет. — Он серьезно и выжидательно посмотрел на Самаркина. — Забыл?
— Эх, черт, — почесал в затылке Алексей.
— И здесь тоже, — шуршал подписными листами Марат. — Придется еще раз к этим гражданам наведаться, а так молодец, сто пятьдесят человек обошел.
Самаркин забрал два забракованных листа и полюбопытствовал, нельзя ли получить деньги.
— Завтра после обеда, — равнодушно сказал Чижиков, рядом с которым на столе лежал плотно набитый кошелек-органайзер.
— Угу, — удрученно откликнулся Алексей и направился к выходу.
— Позвони мне часа через полтора на сотовый, — незаметно шепнула я ему, когда он поравнялся со мной, и сунула визитку в карман его куртки.
Он удивленно зыркнул на меня и вышел из комнаты.
— Неплохо работаем, Марат, а? — с довольной улыбкой купца, провернувшего крупную сделку с индийскими тканями или пряностями, сказал Наперченов.
— Стараемся, Владислав Леопольдович, разжевываем все. Иногда, правда, сборщики ошибки делают, но это уж… — Марат не договорил, потому что дверь стремительно распахнулась и в комнату широкими упругими шагами вошел Корниенко.
— Всем привет! — взревел он. — А, вы меня ждете? — бросил он на меня короткий острый взгляд. — Извините, дела задержали. Марат, проводи нашу очаровательную гостью в актовый зал, а мне еще пару звонков сделать надо.
Корниенко поднес к уху мобильник. На Юрии Назаровиче была джинсовая рубашка и коричневые брюки из крупного вельвета. Пока Марат искал какие-то бумаги, я в течение пары минут смотрела на Корниенко. Перехватив мой взгляд на лету, точно сокол — утку, он рассмеялся:
— Интервью без галстука у нас сегодня будет, согласны?
Я весело мотнула головой. У меня было ощущение, что с его приходом в штабе повеяло чем-то живым и настоящим, точно свежий морской ветер сдул паутину с лиц и сердец. Я вышла из комнаты вслед за ставшим еще более озабоченно-подобострастным Маратом и вскоре очутилась в актовом зале — огромной светлой комнате с трибуной и рядами красных кожаных кресел.
Через несколько минут появился Юрий Назарович.
— Ну что же вы стоите? — Он приобнял меня за плечи и проводил к столу. — Присаживайтесь.
Устроившись, я достала из сумочки диктофон и положила перед Корниенко, севшим напротив.
— Ну-с, — он нетерпеливо потер ладони, словно собрался выпить, — начнем?
Свет из окна падал сбоку на лицо Корниенко, выгодно подчеркивая его рельефность, и я не преминула сделать пару кадров. Он ничего не сказал, только весь подобрался и напрягся, будто фотографировался первый раз в жизни.
— Начнем, — согласилась я, — тем более что мне пришлось вас ждать.
— Был у самого, — сказал он в свое оправдание, — неожиданно вызвал.
— И о чем же был разговор? — Интервью начиналось немного не так, как я планировала, поэтому я и не люблю заранее готовиться.
— Это не для печати, — он показал на диктофон, — а вообще-то мы обсуждали предстоящие выборы. Федор Дмитриевич, честно говоря, не очень хочет, чтобы я прошел в Думу.
— Я знаю, что вы находитесь в оппозиции нынешнему правительству области, — сказала я, откинувшись на спинку стула. — Как это сказывается на вашей деятельности в качестве предпринимателя?
— Мне кажется, к моему бизнесу Яценков не имеет особых претензий, — Юрий Назарович развел руками. — Налоги мы платим вовремя, а это наполняет бюджет как местный, так и федеральный.
— Понятно. — Я достала сигарету и вопросительно посмотрела на Корниенко.
— Курите, курите, — милостиво разрешил он и встал, чтобы подать мне маленькую медную пепельницу, стоявшую на подоконнике.
Я поблагодарила его и задала следующий вопрос:
— Нашим читателям интересно, каков сейчас, накануне выборов, расклад сил? Есть ли у вас шансы победить?
— Я не сомневаюсь в своей победе, — уверенно ответил Корниенко, — поэтому-то мои соперники активизировались.
— Это серьезное обвинение, — ухватилась я за его мысль, — вы кого-то подозреваете конкретно?
— Ну, конкретно, конечно, нет, — он понял, что я поймала его, — но у меня нет других предположений. Петров был примерным семьянином, и я не могу себе представить, что он пал жертвой неразделенной любви, например, или каких-то махинаций в сфере бизнеса.
— Ваш основной конкурент на выборах — это лидер партии «Народная власть» Глеб Филимонович Саблин. Вы подозреваете его? — прямо спросила я.
— Во-первых, — выпрямился Корниенко, — Саблин не единственный мой конкурент, есть еще команда губернатора во главе с Федором Дмитриевичем и коммунисты, а во-вторых, у меня нет никаких фактов, чтобы разбрасываться обвинениями в адрес моих соперников. Мы ведем честную борьбу. Во всяком случае — я. — Но вы же только что сказали, что ваши соперники активизировались. Как прикажете вас понимать?