Дьявольский вальс
Шрифт:
Тиковые двери «палат Чэппи» всосали меня – как в вакуум – в мертвую тишину. На сестринском посту не было ни души.
Я подошел к комнате 505W и чуть слышно постучал. Ответа не последовало. Я приоткрыл дверь и заглянул в комнату.
Боковые стенки кроватки Кэсси были подняты. Она спала, охраняемая этой сеткой из нержавеющей стали. Синди тоже спала, расположившись на диван-кровати так, что ее голова находилась поблизости от ножек Кэсси. Одна рука протянулась сквозь сетку и касалась простыни девочки.
Я тихонько закрыл дверь.
Голос за моей спиной произнес:
– Они спят.
Я повернулся.
Вики Боттомли свирепо сверкала на меня глазами, уперев руки в мясистые бедра.
– Вы что, опять работаете две смены подряд? – поинтересовался я.
Она закатила глаза и собралась уйти.
– Постойте. – Резкость моего голоса удивила нас обоих.
Женщина остановилась и медленно повернулась.
– Что?
– В чем дело, Вики?
– Ни в чем.
– Нет. Я думаю, что-то не так.
– Думайте, что хотите. – Она вновь собралась удалиться.
– Подождите.
Пустой коридор усилил мой голос. Или, может быть, я на самом деле был слишком зол.
– Меня ждет работа, – заявила она.
– Меня тоже, Вики. У нас, между прочим, один и тот же пациент.
Она указала на ящик с историями болезней:
– Прошу.
Я подошел к Вики. Достаточно близко, чтобы потеснить ее. Она попятилась назад. Я наступал.
– Не знаю, в чем причина подобного отношения ко мне, но считаю, что нам следует разобраться в этом.
– У меня нет никаких проблем в отношениях с кем-либо.
– Да? Значит, до сих пор я имел дело с обычным проявлением вашей любезности?
Вики заморгала своими красивыми голубыми глазами. И хотя они были сухи, быстро вытерла их.
– Послушайте, – продолжал я, отступая на шаг. – Я не хочу влезать в ваши личные проблемы. Но с самого начала вы относитесь ко мне крайне враждебно, и мне бы хотелось знать причину.
– Все в порядке, – ответила она. – Все будет в порядке, никаких проблем. Обещаю. О'кей?
Она протянула руку.
Я дотронулся до нее.
Она коснулась моей руки лишь кончиками пальцев. Быстрое пожатие. Затем Вики отвернулась и направилась прочь.
– Я собираюсь пойти вниз и выпить кофе. Желаете присоединиться?
Она остановилась, но не обернулась:
– Не могу. Я на дежурстве.
– Хотите, я принесу вам сюда?
На этот раз она резко повернулась в мою сторону:
– Что вам надо?
– Ничего, – ответил я. – Вы дежурите в две смены, и я подумал, вам было бы приятно выпить чашечку кофе.
– Мне и так хорошо.
– Я слышал, вы просто потрясающи.
– В каком смысле?
– Доктор Ивз очень высоко ценит вас. Как медсестру. И Синди тоже.
Она обхватила себя руками, как будто удерживаясь, чтобы не развалиться от негодования:
– Я выполняю свою работу.
– И считаете, что я могу помешать вам в этом?
Ее плечи поднялись. Казалось, она раздумывает над ответом. Но вслух проговорила лишь:
– Нет. Все будет в порядке. О'кей?
– Вики...
– Обещаю, – повторила она. – Хорошо? А теперь можно мне уйти?
– Разумеется, – ответил я. – Прошу прощения, если был слишком резок.
Она сжала губы, развернулась и направилась к столу медсестер.
Я пошел к лифтам, расположенным на восточной стороне пятого отделения. Один из лифтов застрял на шестом. Два других прибыли одновременно. Из центрального вышел Чип Джонс, в каждой руке он нес по чашке кофе. На нем были вылинявшие джинсы, белый свитер с высоким воротом и куртка из грубой хлопчатобумажной ткани под стать джинсам.
– Доктор Делавэр, – поприветствовал он.
– Профессор.
Чип засмеялся:
– Пожалуйста, не надо.
Он вышел из лифта и остановился в холле.
– Как там мои дамы?
– Спят.
– Слава Богу. Когда сегодня днем я разговаривал с Синди, она показалась мне совершенно измученной. Принес это снизу, – он поднял одну чашку, – чтобы подкрепить ее. Но сон – именно то, что сейчас ей больше всего нужно.
Он направился к тиковой двери. Я последовал за ним.
– Не отрываем ли мы вас от домашнего очага, доктор?
Я покачал головой:
– Я уже побывал там и вернулся.
– Не знал, что теперь психологи придерживаются такого расписания.
– Конечно, нет, если в нем нет необходимости.
Он улыбнулся:
– Что ж, если Синди уснула так рано, значит, Кэсси выздоравливает, и Синди может расслабиться. Итак, дела идут на поправку.
– Синди сказала мне, что никогда не покидает Кэсси.
– Никогда.
– Наверное, ей очень трудно.
– Невероятно трудно. Вначале я пытался помочь, немного разгрузить ее. Но, после того как мы несколько раз побывали здесь, после того как я увидел других матерей, я понял, что это нормально. Даже целесообразно. Это самозащита.
– От чего?
– От ошибок.
– Синди тоже говорила об этом, – подтвердил я. – Вам пришлось столкнуться здесь с ошибками медперсонала?
– Мне следует говорить как родителю или как сыну Чака Джонса?
– А разве есть разница?
Чуть заметная, напряженная улыбка.
– Еще какая. Как сын Чака Джонса, я нахожу, что эта больница просто педиатрический рай, я так и заявлю в следующем отчете, если меня попросят. А как родитель, я могу сказать, что мне случалось кое-что видеть – неизбежные человеческие ошибки. Вот вам пример, причем такой, который действительно привел меня в ужас. Пару месяцев назад весь пятый этаж только и говорил об этом случае. Там лежал маленький мальчик, которого лечили от какого-то вида рака – давали экспериментальное лекарство, а это означает, что, вероятнее всего, никакой надежды на выздоровление уже не было. Но дело не в этом. Кто-то неправильно прочел точку или запятую в десятичной дроби, и мальчику дали огромную дозу лекарства. Это вызвало повреждение мозга, кому и все остальное. Все родители, находившиеся на этом этаже, слышали, как вызвали реанимацию, и видели, как в комнату бросилась группа неотложной помощи. Слышали крики матери. Мы тоже видели все это. Я был в холле и сам слышал, как она кричала, умоляя о помощи. – Чип поморщился.