Дыхание Осени
Шрифт:
– Ага!
– карлик хищно оглядел посетителей.
– Новые лизоблюды! Давайте, давайте, мои славненькие господа! Сейчас я вас буду судить, карать и миловать, и Мир содрогнется от непостижимой силы моей мудрости!
Карикан шагнул первым, прежде чем Гиптис успел шепнуть карлику о подозрениях относительно его, Карикана, личности. Коклос узнал среди вошедших Джейема.
– А! Отважный юноша, которому я весьма обязан!
– Полгнома устремился к Хромому.
– Мы сражались бок о бок на бранном поле, и теперь сделались товарищами по оружию!
– А я,
– начал Карикан.
– Это твой отец, мой героический друг?
– карлик прищурился и окинул взглядом Счастливчика.
– Что ж, у каждого свои недостатки. Твои недостатки - отец и слишком большой рост. Впрочем, последним страдают практически все мои знакомые.
– Добрый сэр, - торопливо заговорил Кари, едва карлик умолк, - прошу провести нас к страждущему императору. Возможно, именно мы сумеем принести ему исцеление.
– Вот как?
– Коклос насторожился.
– А какими средствами вы располагаете?
– Всего лишь добрыми пожеланиями, прекрасный сэр, - Карикан внутренне напрягся, однако старательно состроил любезную улыбку.
– Но наши чувства настолько искренни! Позвольте нам хотя бы взглянуть на его величество.
А дальше все случилось очень быстро. Кари склонился над карликом, подхватил за руку - будто бы почтительно, а на самом деле довольно крепко - и увлек с собой, на лестницу. Гвардейцы расступились перед Коклосом. Они уже совершенно растерялись от быстрых перемен, какие случились в этот безумный день. Но Полгнома помалкивал и старательно вышагивал по ступеням, за ним следовала процессия.
Еще один караул красно-желтых, и они вошли в комнату, где на кровати вытянулся бледный Алекиан, а тесное пространство было заполнено молящимися клириками да солдатами, которые обливались потом в тяжелых кольчугах, но ревностно присматривали за попами. Когда распахнулась дверь, поток спертого воздуха пошел по комнате, все оглянулись.
– Эй, сэр Полгнома, вели этой братии выметаться, - громко сказал Кари.
– Здесь и здоровому дышать нечем! Сынок, распахни ставни, а ты Аньг, взгляни на его величество! Видишь, плохо ему, болеет.
Карикану пришло в голову, что если Когер поднимал воинов в безумную атаку и ему случилось исцелить молитвой Алекиана, то, быть может, и Великий Пацан как-то сумеет побороть хворь? Почему бы и нет? Ведь с солдатами все прошло отлично, не хуже, чем у чудотворца?
Хромой прошел к окну, навстречу ему потянулся поток потных раскрасневшихся от жары людей. Полгнома понукал их:
– Скорей! Скорей! Ишь, навоняли, не даете его императорскому величеству вздохнуть! Покушаетесь на воздух, принадлежащий самому императору! Рады, что мы с братцем налог на воздух пока не ввели! Ну, ничего, дождетесь!
Карлик вдруг разволновался, в словах и поведении Карикана ему почудилась некая странная значительность.
Эрствина, который формально возглавлял прибывших, оттеснили в сторону, он из угла таращился на императора. Мальчик был разочарован - главу Великой Империи Людей он представлял совсем иначе. Тощий бледный, истекающий
Хромой распахнул скрипящие ветхие ставни, в комнату ворвался солнечный свет, гомон толпы и теплый воздух, который показался прекрасным благоуханным дуновением всем, кто собрался здесь в духоте.
– Давай, давай, моя удача, не подведи на этот раз, - процедил сквозь зубы Карикан, подталкивая Аньга к кровати.
Юноша склонился над безучастным Алекианом и улыбнулся:
– Э, парень, да тебе совсем худо! Бедняга, тебе, видно, и вина не давали? Это зря! Вино в недуге - первое лекарство! И тело, и душу исцеляет, я уж сколько раз проверял! Слышишь, бедолага?
Аньг не понимал, с кем он говорит, тем искренней звучали его слова.
Ресницы императора задрожали, он приоткрыл глаза и поглядел на веселого парня.
– Вина, вина!
– закричал Коклос, запинаясь от волнения.
– Скорей, олухи! Эй, кто там! Вина братцу!
Гиптис, который держался поблизости, чтобы вмешаться, если Алекиану будет что-либо грозить, теперь отбросил свою обычную сдержанность, подскочил к кровати, помог императору сесть. Алекиан выглядел плохо, но взгляд его стал осмысленным, он пришел в себя. На лестнице орали и топали тяжелыми сапогами. Двое гвардейцев, мешая друг другу, протиснулись в дверь. Один принес кувшин, другой - серебряный кубок. Дрожащими от волнения руками солдаты наполнили кубок и вручили Гиптису. Тот, наскоро проверив, нет ли яда, осторожно поднес вино к бледным губам императора. Алекиан сделал глоток, другой, щеки порозовели... император поднял руку и взял кубок.
– Вот такая медицина мне по душе!
– веселился Коклос. Карлик скакал и приплясывал у кровати.
– Вот это я понимаю, не то, что косные дрянные методы Когера! Покойный был шарлатаном!.. Ну, люди... Ну, теперь можете просить о чем угодно! Чего вы желаете, все получите! Подумайте, как следует! Не спешите со всякой ерундой, вроде золота и титулов! Просите меня, просите о том, чего хотите по-настоящему.
Кари улыбнулся.
– Боюсь, мою просьбу окажется непросто исполнить... это не золото и не титул, это нечто более интересное.
Гиптис оставил кубок в пальцах императора и, склонившись, прошептал несколько слов в ухо карлику. Тот снова поглядел на Карикана. Он уже догадывался, какой будет просьба и больше не веселился.
ГЛАВА 16 Вейвер в Сантлаке
На Вейвер мягко опустилась ночь. Пьяные солдаты потянулись из города в лагерь. Этот день был полон оглушающих новостей, и вот он подошел к концу. По правде говоря, событий, произошедших нынче под Вейвером и в его стенах, хватило бы на год - а ведь простым бойцам было известно далеко не все. Например, о явлении Карикана из Геведа они не слыхали. Пока что тайну Счастливчика знали лишь Коклос с Изумрудом, а эта парочка предпочитала держать опасные секреты при себе. Солдаты попросту устали, у них не хватило сил даже на то, чтобы ограбить мертвецов на поле.