Дыши
Шрифт:
Я с благоговением наблюдала, чувствуя в груди жжение, как теплота и красота смывают с его лица некие болезненные и мерзкие воспоминания.
Затем он закрыл глаза и притянул меня к себе так, что наши лбы соприкоснулись.
Это было приятно.
Очень приятно.
Красиво.
Я продолжила говорить, и он открыл глаза, отодвинувшись, как и я, на дюйм.
— Ты также должен знать, что Мисти никому не нравилась, но все с ней мирились. Все решили, что она заманила тебя в ловушку. Все знали, что она солгала о Тае Уокере. Думали, что это был
— Приятно знать, — пробормотал он.
Поскольку его голос был тихим, руки — теплыми и сильными, и мы были так близко, то я чувствовала себя в безопасности, чтобы продолжить, но неуверенно.
— Я не могу… я не… имею в виду, я не знаю всего, что происходило, и не могу знать, каково это — оказаться в подобной ловушке, и очень надеюсь, что никогда не узнаю. Но практически любой на твоем месте поступил бы так же, поэтому ты не должен винить себя за что-то, из-за чего жизнь Мисти так неожиданно и ужасно прервалась.
— Хотел бы я, милая, чтобы это было так просто, — прошептал он.
Он чувствовал вину.
Frak.
— Я тоже, — прошептала я в ответ, затем выдавила из себя улыбку, в то же время еще раз сжала его бедра и поделилась: — Но я открою тебе девчачий секрет. Многое становится лучше после шоколадного мороженого. Так что, держу пари, если добавить туда арахисовое масло, дробленый арахис и вишню, возможно, это не решит всех проблем, но поможет, хотя бы ненадолго.
Едва я произнесла «ненадолго», как одна его рука скользнула мне на затылок, и вместо того, чтобы просто очень близко притянуть меня к себе, мы оказались супермегаблизко, потому что он поцеловал меня.
У Чейза был вкус пива. Впервые я пробовала пиво, которое мне абсолютно понравилось.
В поцелуе я подалась вперед, позволяя окутать меня дымке счастья, которую Чейз вызывал всякий раз, когда его губы касались моих губ. Когда он закончил, я тяжело дышала, одной рукой крепко сжимая его шею, другой глубоко вдавливаясь в твердую стену его груди.
Казалось, на то, чтобы открыть глаза, потребовался год, и мне было все равно, потому что, когда я их, наконец, открыла, Чейз улыбался мне крохотной, теплой, красивой улыбкой.
Затем он сказал.
Или, в манере Чейза, мягко приказал.
— Ешь пиццу, детка, а я приготовлю тебе мороженое.
Что я могла сказать?
Кроме «хорошо».
Это я и сказала.
Затем сделала именно то, что мне велели.
И я знала, что без проблем съем пиццу и мороженое со всеми добавками, так как мороженое по его рецепту звучало потрясающе.
Но еще я знала, что пойду на край земли рука об руку с Чейзом Китоном, и все, что ему нужно для этого сделать, это крепко поцеловать, улыбнуться, держать меня за руку и называть «деткой».
Глава 6
Тебе нравится мое платье?
6:03
Я с трудом проснулась от звонка домашнего телефона. Еле разлепив отяжелевшие веки, скользнула глазами по груде подушек, сонно взглянула на будильник и увидела, что сейчас три минуты седьмого. В библиотеку мне не надо до девяти тридцати. Поэтому, если перед работой я не ходила в спортзал, то никогда не вставала так рано, и все, кто меня знал, были в курсе.
Ранний звонок мог означать нечто плохое, и в сонном трепете я выхватила телефон из зарядного устройства, нажала на кнопку, поднесла к уху и выдавила:
— Ло.
— Доброе утро, детка.
О, боже. Голос Чейза тоже звучал сонно. Нет, поправочка. Глубокий голос Чейза, звучал хрипло, мягко, сексуально и сонно.
Вау.
— Привет, Чейз, — прошептала я. — Все в порядке?
— Просто хотел узнать, как звучит твой голос с утра.
О.
Боже.
Даже будучи все еще сонной, я почувствовала, как закипела кровь, внизу живота возникло напряжение, спустившееся по ногам и вызвавшее покалывание между бедер.
— И он звучит так, будто я тебя разбудил.
— Ага, — подтвердила я, почему-то все еще шепотом. — Разбудил. Я никогда не встаю так рано.
— Никогда?
— Ну, никогда, если не иду в спортзал. Но обычно я не могу собраться с силами, чтобы покинуть теплую постель и пойти тренироваться, поэтому отключаю будильник, снова засыпаю и иду в спортзал после работы.
Он ничего не сказал.
Я продолжила говорить.
— Хотя у меня добрые намерения.
Он снова ничего не сказал.
Поэтому я позвала:
— Чейз?
Его голос прозвучал более глубоко, хрипло, мягче и намного, намного сексуальнее, когда он ответил:
— Извини, детка, я задумался о тебе в теплой постели. Что ты сказала?
Стенки влагалища сжались, а соски начало покалывать, когда я прошептала в ответ:
— Я забыла.
И тогда я услышала его глубокий, хриплый, мягкий, очень-очень сексуальный смешок.
Боже. Я испытаю оргазм, просто слушая его смех!
— Ты сегодня дежуришь? — спросил он, и я не поняла его вопрос. Я концентрировалась на своем теле и запоминала звук его утреннего голоса.
— Прости?
— Наш паренек, милая. После того, как оставишь вещи, заступишь на дежурство?
— Ага.
— Я принесу кофе.
Мое сердце ёкнуло.
Он принесет кофе.
Это означало, что я увижу его снова. И скоро.
— Восемь тридцать? — предложил он.
— Звучит неплохо, — ответила я с большим преуменьшением.
— До скорого, дорогая.
— До скорого, Чейз.
Раздались гудки. Я поставила трубку обратно. После этого улыбнулась подушкам. В этот момент мое тело снова напомнило о себе, что же, делать было нечего. Я потянулась к ящику тумбочки. Мне пришло в голову, что я могла оказать на Чейза такое же влияние, как и он на меня. Он мог бы делать многое из того, чем я намеревалась заняться сейчас.