Джастис
Шрифт:
— Обещай, что не скажешь маме?
Я киваю, любопытство разгорается все сильнее.
— Я рада, что ты здесь. Не только из-за себя, но и из-за мамы. Она ведет себя храбро, но по ночам я слышу, как она плачет. Когда думает, что одна, а я сплю. Я больше не хочу, чтобы она была одинока и плакала. — Эти слова и слезы в ее глазах — выворачивают меня наизнанку.
Протянув руку, убираю прядь волос с ее маленького личика.
— Теперь все будет по-другому, Ханна. Я сделаю для нас так, как лучше. Обещаю.
Кивнув, она ложится обратно и снова
— Я люблю тебя, папочка.
Слова потрясают меня до глубины души. Слова, которые говорили мне лишь очень немногие, но они никогда не значили больше, чем в данный момент.
— Я тоже люблю тебя, Ханна. Отныне и навеки.
Глава 15
Райан
Когда я добираюсь до дома, уже почти два часа ночи. Внутри темно и тихо, я снимаю ковбойские сапоги и шевелю ноющими пальцами.
Стараясь ступать легко, обхожу первый этаж в поисках Джастиса.
Не увидев никаких признаков его присутствия, поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь перед открытой дверью спальни Ханны.
От вида их, крепко спящих вместе, сердце колотится, взрываясь от любви. Большое тело Джастиса свисает с кровати, а Ханна спит на нем, прижавшись к его груди. Его сильные руки прижимают ее к себе, — место, где я часто жаждала оказаться снова.
Их окружают Бини Бу, одна ярко-розовая игрушка закрывает половину головы Джастиса. Никогда в жизни я не думала, что увижу Джастиса Крида в окружении плюшевых зверушек, но это самый драгоценный момент, который я когда-либо видела.
Пройдя на цыпочках в комнату, беру из шкафа еще одно одеяло и укрываю их обоих, целуя Ханну в щеку. Воздерживаюсь от того, чтобы поцеловать Джастиса, хотя желание сильно. Мне бы ничего так не хотелось, как всю ночь наблюдать за ними спящими, но горячий душ отчаянно взывает ко мне.
Очень тихо выхожу и иду в свою спальню, направляясь сразу в ванную. Раздевшись, встаю под горячие струи и тихо вздыхаю. Долго стою, обратив лицо к воде, позволяя ей смыть следы этого дня.
Если бы только она могла так же легко избавить меня от проблем. Как изменилась бы моя жизнь. Мужчина из соседней комнаты ждал бы меня в нашей постели. Чтобы заключить меня в безопасные объятия, в которых он держал нашу дочь. Об этом я глупо мечтала очень давно.
Как только вода становится холоднее, я вылезаю из душа и заворачиваюсь в полотенце. Войдя в комнату, обнаруживаю в дверном проеме темную фигуру. Упираюсь спиной в стену, крик застревает в горле, прежде чем я осознаю, кто это.
— Господи, Джастис, — выдыхаю, прикладывая руку к груди, где бешено бьется сердце. — Какого черта ты подкрадываешься ко мне?
Тишина поглощает воздух, его напряженный взгляд скользит по моему полуобнаженному телу, создавая иллюзию прикосновений. Я знаю этот взгляд, он одновременно пугает и возбуждает.
— Джастис, — перехожу на предупреждающий
Он игнорирует его и идет вперед, шаги целеустремленные, взгляд голодный.
Я вдруг чувствую себя испуганной ланью. Он охотник, а я его добыча, но, скованная его решительным взглядом и требовательным присутствием, я не могу пошевелиться.
С колотящимся сердцем вытягиваюсь вдоль стены, изо всех сил цепляясь за полотенце.
— Я недостаточно сильна, чтобы сказать тебе «нет», — тихо признаюсь я, ненавидя себя за слабость, когда дело касается его.
Он ловит меня в капкан, упираясь руками по обе стороны от моей головы.
— А ты хочешь сказать «нет», Райан?
Сердце вступает в сражение с разумом, два ответа борются за господство, пока я долго и упорно размышляю над этим вопросом. В конце концов, ранимое сердце побеждает, и я отрицательно мотаю головой.
— Почему? — он больше требует, чем спрашивает, его теплое дыхание скользит по влажной коже моей щеки.
Облизав пересохшие губы, изо всех сил стараюсь заговорить, но это трудно, когда он давит на меня вот так, дразня своими прикосновениями.
— Потому что прошло шесть лет с тех пор, как я была с кем-то.
Что еще более важно, прошло шесть лет с тех пор, как я чувствовала его прикосновения, и мне их очень не хватало, но я держу это при себе. Достаточно, что сердце обливается кровью; я не могу позволить дать ему больше.
Глубокие темные глаза пристально всматриваются в мои.
— Хочешь сказать, я единственный, кто когда-либо к тебе прикасался? — Нельзя отрицать, что в его голосе звучат жесткие нотки, нечто такое, что скрывается под поверхностью.
Ловлю себя на том, что отвечаю кивком, горло слишком сжато, чтобы говорить.
Подняв руку, он ведет пальцем по моей ключице к выпуклости груди, просовывая его в узел полотенца.
— А знаешь почему?
— Потому что я воспитывала нашу дочь.
Он ухмыляется моему хриплому голосу, наслаждаясь каждой секундой моих мучений.
— Как бы я ни ценил то, что ты заботилась о Ханне, мы оба знаем, причина не в этом. — Он срывает полотенце, обнажая мое тело.
Резкий вдох проникает в легкие, переходя в стон, когда прохладный воздух овевает разгоряченную кожу. Мне требуются все силы, чтобы удержаться на ногах и не растечься в луже желания у его ног.
Очень нежно он обхватывает рукой мою тонкую шею, мой пульс бьется о кончики его пальцев, когда он запрокидывает мою голову назад, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Никто не прикасался к тебе, Райан, потому что ты принадлежишь мне. Так было и будет всегда.
Прежде чем успеваю осмыслить слова, его рот обрушивается на мой, ломая последний оставшийся барьер. С моих губ срывается крик тоски, его поцелуй овладевает мной до глубины души.
С этим невозможно бороться. Эта потребность, магнетическое притяжение между нами сильнее нас, и я поддаюсь ему, позволяя утопить меня в собственном желании.