Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана
Шрифт:
Посмотрев на низложенного, Темуджин громко начал:
– Вы все слышали про этого гада, – он сделал паузу и продолжил в тишине, потому что Гурджил вдруг затих. – Он слишком много возомнил о себе. Он оскорбил своим поведением всех нас, нашу с вами честь. Поэтому я приговариваю его к смерти, по аратским законам, – Темуджин опять сделал паузу. В это время Гурджил завыл по-волчьи, вскочил на ноги и хотел убежать. Но Чиркудай, моментально отреагировав, в низком седе, сделал стремительную подсечку ногой. Гурджил, словно куль, брякнулся на землю.
– Куда?! –
Темуджин посмотрел на Тохучара и сказал:
– Тохучар, ты хорошо умеешь пользоваться кистенем... – и коротко приказал: – Испытай его!
Тохучар выдернул железный кистень, подарок Бай Ли, из своего хурджуна, соскочил с коня, и мягко, по кошачьи, вышел на середину площади.
– Бери! – тихо скомандовал Джелме, кивнув Чиркудаю головой, и умело схватил Гурджила за левую руку и ногу. Чиркудай ухватился за правую руку и ногу, повторяя действия Джелме.
– Ставим на голову, – негромко скомандовал Джелме.
Они перевернул визжащего бандита вверх ногами: поставив его на подвернувшуюся голову. Но крик от этого не ослабел.
Тохучар подошел к ним напряжённый, и грозный. Это сразу же почувствовал Чиркудай. Товарищ поигрывал железным шаром, вопросительно глядя на Темуджина. Нойон кивнул головой, и Тохучар, почти без размаха, мотнув шаром, сильно ударил неудавшегося хана по позвоночнику ниже лопаток. Глухо хрустнули кости. Тело Гурджила выгнулось дугой. Изо рта казненного донесся предсмертный хрип, а на серую землю поползли вспучивающиеся и лопающиеся красные пузыри, превращаясь в струйки крови.
Чиркудай почувствовал, как неестественно напряглись мышцы ног Гурджила, став словно железными. Тело еще раз выгнулось, и штаны бывшего бандита намокли. Резко запахло испражнениями.
– Бросаем, – опять негромко скомандовал Джелме.
Одновременно с напарником, Чиркудай отпустил обмякший труп, который глухо стукнулся о подмороженную утренним морозцем землю.
Тохучар, сурово посмотрел на разверстый перекошенный в муке рот, на вылезшие из орбит глаза наказанного, и медленно пошёл к своему коню, поигрывая железным шаром. Джелме отряхнул руки и тоже направился к своей тысяче. И Чиркудай не стал задерживаться, у ещё подергивающегося в последних конвульсиях тела, неудавшегося хана.
Стало совсем тихо. Даже кони не всхрапывали.
Темуджин долго молчал, осматривая всех по очереди.
– Ты! – неожиданно ткнул он нагайкой в крупного, тридцатилетнего нукера из отряда новеньких. Мужчина съежился и замер.
– Возьми его, – Темуджин показал плеткой на убитого. – Поезжай на край плаца... Там похорони, по нашим обычаям.
Мужчина перевёл дух и, суетливо подъехав к телу, соскочил на землю. Брезгливо подхватил труп подмышки и, надсадно кряхтя, взвалил его на спину всхрапывающего, испуганно стригущего ушами, и пытающегося отойти в сторону, коня. Забравшись в седло, он резво направился в степь.
– Стой! – неожиданно крикнул Темуджин.
Мужчина растерянно
– Все поезжайте! Все! – приказал нойон. – Весь отряд!
Новенькие зашевелились и стали неумело разворачиваться в тесноте.
Когда отряд отъехал достаточно далеко, Темуджин громко сказал:
– А мы будем вас ждать.
– Уйдут, – негромко бросил Бельгутей.
Темуджин встряхнул головой и, подозвав своего нукера, который был у него гонцом, что-то приказал ему. Всадник с места в карьер ринулся вслед за ушедшим за холмы отрядом. Все застыли, думая над предположением Бельгутея.
Минут через двадцать показался гонец, а следом за ним, на расстоянии трех полетов стрелы, мчались новенькие. Гонец подлетел к Темуджину и что-то негромко сказал. Нойон усмехнулся и стал ждать, пока похоронный отряд не выстроится на своем месте. Наконец, все встали в десятки и сотни. Темуджин хмуро посмотрел на них и спросил страшным голосом:
– Вы хотите, чтобы вас похоронили с вашим атаманом? – он сделал паузу и зло прорычал: – Я приказал похоронить его, а не бросить в степи на съедение волкам!.. – помедлив, рявкнул: – Исполняйте!!!
– Я говорил, что нужно хоронить! – неожиданно воскликнул молоденький паренек, разворачивая и нахлестывая коня.
Нукеры завертелись, пытаясь вырваться из строя и, натыкаясь друг на друга, бросились в степь.
Темуджин опять послал за ними гонца.
Через полчаса посыльный примчался назад и стал громко рассказывать, что новенькие, как кроты, торопливо роют яму руками, кинжалами, саблями. Чиркудай все это слышал со своего места.
– За десять минут вырыли такую могилу, что туда можно уложить человек двадцать!..
– Молитву прочитали? – угрюмо перебил гонца Темуджин.
– Да! Там какой-то кераит, из новеньких. Наверное, христианин. Он что-то говорил, про господа и упоминал Иисуса. Руки держал вот так, – нукер сложил перед собой ладони лодочкой, показывая как.
Темуджин кивком головы отпустил его в строй.
Вскоре с гулом примчался отряд и построился. В передних рядах стоял тот самый паренек, который требовал исполнения приказа нойона. Чиркудай обратил внимание на то, что старенькие обтрепанные халаты людей длинной воли стали еще грязнее, вымазанные сырой глиной.
Темуджин подождал, пока они успокоятся и, посмотрев на тысячу Чиркудая, громко позвал:
– Мухали!
Но заместитель Чиркудая не тронулся с места. Темуджин не обратил на это внимания и продолжил:
– Я назначаю тебя командиром этого отряда. Отряд я забираю в свой полк. Ты будешь моим тысячником.
Но Мухали ничего не ответил и не выехал из строя. Темуджин недоумённо посмотрел на Чиркудая и его заместителя, с нетерпением мнущегося за ним. И Чиркудай сообразил, что не дал команду своему подчиненному, разрешающую выехать из строя. Чиркудай махнул рукой определенным образом, приказывая Мухали выехать из строя. Тот рванул с места, резво подскочил к новеньким и развернулся. Все увидели его довольное улыбающееся лицо.