Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана
Шрифт:
– Может быть, он о нас ничего не слышал? – предположил Чиркудай.
– Слышал, Джебе. Он всё слышит. Зимой со своими братьями и прислужниками подъезжал к нашим дальним заставам. Ты знаешь его манеру запугивать? Все он у них выпытал, но ко мне не поехал. Наверное, решил, что я продался киданьцам или чжурчженям. По его понятиям – я выбываю из игры за власть в Великой степи. Поэтому на меня можно не обращать внимания.
Кокочу на моих глазах стал колдуном. Он сын моего дяди. Сам присвоил себе имя Теб-Тенгри. Был никто, а сейчас дружит только с нойонами, князьями или с теми, кто будет ханом. Вот он и крутится около Тогорила
Они помолчали.
– Когда идти в набег? – поинтересовался Чиркудай.
– Завтра, – быстро ответил Темуджин. – Они далеко откочевали от главных стойбищ. Тургутай-Хирилтух считает себя высокородным князем, а на самом деле, нойоном был его двоюродный дед. Тот имел громадные стада овец. Тургутай, после смерти деда, стал считать себя равным другим нойонам. Но его что-то не очень-то радушно принимают, – Темуджин зло хмыкнул. – Он забрал себе все стада двоюродного деда. Сейчас у него в несколько раз больше того, что нужно для большого стойбища в десять-пятнадцать тысяч человек. А у него не более трех-четырех тысяч. И всем говорит, что он бедный. Злодей!.. – Темуджин свирепо посопел, очевидно, вспомнил свою колодку, которую ему защелкнули на шее по приказу Тургутай-Хирилтуха.
– Если сумеешь привести хотя бы тысячу мужчин – все твои! – заверил Темуджин, продолжив: – Мухали я забираю насовсем: пусть командует у меня двумя тысячами. Потом станет моим заместителем в тумене, – безродный нойон опять помолчал и спросил: – Как ты думаешь, нужно нам держать лишних людей в заместителях?
– Заместители командиров нужны... – начал Чиркудай.
– Я не об этом, – остановил его Темуджин. – Не лучше ли заместителем в тысяче быть командиру первой сотни этой тысячи, а заместителями командиров сотен назначить командиров из первых десяток?
Чиркудай задумался и понял, что при такой структуре войско только выиграет. Чёткое деление на десятки, сотни, тысячи. Не будет лишних, иногда путающихся под ногами. Каждый будет в строю.
– Да, Темуджин. Мне кажется, что так будет лучше.
Нойон улыбнулся, одобряя понятливость Чиркудая.
– Я предложу это во время очередного заседания. Скажу, что ты согласен. Ты будешь в это время громить тайджиутов. У них слишком много овец и коней... – с удовольствием произнес Темуджин. – Тургутай присоединил к себе пять или шесть мелких аулов, – и грустно вздохнув, устало махнул рукой:
– Иди. Завтра в путь. Скажи Субудею, чтобы он дал тебе нукера, который проводит к тайджиутам. Это он разведал, где они стоят. И пусть не обижается, что не он пойдет, а ты.
– Он не обидится, – сказал Чиркудай, поднимаясь на ноги.
Темуджин закрыл глаза и вроде бы задремал сидя. Чиркудай тихо вышел из юрты.
Вторые сутки тысяча катилась на рысях по степи. Походная колонна змеей извивалась между сопок, но шла плотно и растянулась всего на две версты. Чиркудай вел полк почти так, как советовали китайские военачальники в книгах: впереди веером мчались три десятка разведчиков, по бокам – по полусотне, замыкала колонну, отстав от тысячи на час хорошего галопа, десятка последней сотни. Три раза в день, если ничего не случалось, к Чиркудаю подлетали гонцы из разведки и докладывали о том, что они видели.
Пока всё шло нормально, если не считать несколько потревоженных
В основном, всё оканчивалось миром: бандиты бросали оружие на землю, и испуганно скучившись в пеструю толпу, со страхом рассматривали непонятных для них разбойников.
Десятники отводили в сторону главарей и «по секрету» говорили им, где располагается курень Темуджина. Разбойники понимающе кивали головами и, взобравшись на своих неприглядных коней, по двое, по трое, уезжали на юго-восток, предвкушая, что будут участвовать в грандиозных разбоях вместе с нукерами самого знаменитого бандита в степи – Темуджина.
Обо всем этом Чиркудаю сообщали гонцы.
– Пусть едут, – хитро усмехался гонец, неспешно рыся рядом с иноходцем Чиркудая. – После того, как Темуджин погоняет их по плацу дней десять, и они начнут приползать к своим юртам на карачках – забудут, как их отец назвал, – с хитрой миной на лице заключал разведчик, посматривая на своего неулыбчивого командира.
– Хорошо. Поезжай назад, – приказал Чиркудай, никак не отреагировав на слова гонца.
На третьи сутки, к вечеру, головной дозор заметил прямо по курсу табун коней-двухлеток, который охраняло семь чабанов. Чиркудай остановил свой полк и, соскочив на землю, уселся на зелёную траву. Поманив пальцем десятку из первой сотни, приказал позвать к нему командиров сотен на совещание. Нукеры стремительно ускакали.
Начавшие подъезжать командиры, молча усаживались напротив Чиркудая полукругом, как в совещательной юрте Темуджина. Дождавшись всех, Чиркудай сказал:
– Табун возьмем сейчас.
Командиры согласно закивали головами.
– Работать будет первая сотня, разбившись на десятки, – продолжил Чиркудай: – Воины в десятках должны напасть не в строю, а толпой.
Командиры молчали, вопросительно глядя на Чиркудая.
– Пусть думают, что это просто банда, – пояснил Чиркудай. – И... небольшая.
– Пастухов обезоружить и пленить? – поинтересовался командир первой сотни.
– Нет. Они должны уйти и предупредить тайджиутов о нападении.
Командиры задумались. Чиркудай верил в их догадливость: слишком много сил потратил на них. И не раз его сотники уже давали ему неплохие советы во время тренировок.
– Понятно! – восторженно воскликнул горячий и неусидчивый командир третьей сотни Газман. – Тайджиуты соберут всех нукеров в кучу и нападут на нас!
– Правильно, – кивнул головой Чиркудай.
Командир первой сотни тоже засмеялся:
– Нам будет легче их всех взять сразу: не нужно будет гоняться по степи за отдельными группами.
– Молодец, – похвалил Чиркудай.
Минут двадцать они обсуждали, как лучше отпугнуть чабанов от табуна. Сговорившись, сели на коней и помчались исполнять задуманное.
Чиркудай с девятью сотнями пополз на вершины холмов, за которыми паслись кони, и притаился. А первая сотня, разбившись на десятки и смешавшись в кучу, вылетела с двух сторон в долину. Чабаны не ожидали нападения, валяясь около костра в распадке. Торопясь, они карабкались на неоседланных коней, и полным махом уходили от нападавших в степь, в сторону своего куреня. И лишь один из них оказался смелым – он выхватил саблю и бросился в безумную атаку.