Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана
Шрифт:
Командир первой сотни, уклонившись от рубящего удара, выбил храбреца ногой из седла. Его тут же повязали. Остальные уже скрылись за горизонтом, преследуемые всего тремя десятками нукеров, которые нарочито громко кричали, и неторопливо скакали за беглецами нестройной толпой.
Смелого чабана подвели к Чиркудаю. Это был молодой, незнакомый ему парень. Он дергался и хрипел, пытаясь освободить связанные за спиной руки.
– Развяжите его, – приказал Чиркудай. Воины тут же исполнили приказ.
Пастух исподлобья окинул разбойников свирепым взглядом и, осмотревшись
– Ты догадался кто мы? – негромко спросил Чиркудай.
Чабан дернулся, встряхнув спутанные, ни разу не видевшие воды черные как смоль волосы, но промолчал.
– Мы нукеры Темуджина, – отчеканил Чиркудай: – Слышал о таком нойоне? Пастух помялся, еще раз взглянул на молчаливых воинов, на их коней, пасущихся в отдалении, и вяло кивнул головой.
– Мы специально отпустили остальных, – продолжил Чиркудай, – для того, чтобы завтра взять всех сразу. Вашего куреня больше не будет.
Чабан опустил голову и поковырял ногой землю.
– Иди, отдыхай, – приказал ему Чиркудай. – Я понял, что ты очень смелый, нам такие нужны. И не вздумай бежать – подстрелят.
– Пошли, – сказал один из нукеров первой сотни, хлопнув пастуха по плечу. Он повёл его к только что разожжённому костру.
Чиркудай вновь собрал командиров около одного из костров и стал обсуждать план завтрашнего боя.
– Мы их встретим в этой долине, – он показал подбородком в сторону холмов, за которыми расстилалось плоскогорье.
– Будем раскалывать их орду на несколько частей? – спросил командир десятой сотни.
– Нет, – возразил Чиркудай, подставив свою чашку под бурдюк с кумысом, которым их оделял один из нукеров. – Развернемся лавой и ударим в лоб.
Командиры понимающе покивали головами. Обсудив детали предстоящего сражения, они незаметно перешли к обсуждению обстановки в Великой степи.
– У Тургутай-Хирилтуха более двух тысяч нукеров, – сообщил подошедший командир первой сотни. – Сейчас об этом мне сказал пастух. Он уверен, что тайджиуты нас завтра задавят.
– Завтра посмотрим, кто кого! – весело отозвался командир третьей сотни Газман.
– Тургутай, принимает к себе в курень кого попало, – продолжил командир первой сотни: – В прошлом году у него было всего полторы тысячи нукеров...
– Готовится... – заметил какой-то командир.
– К войне? – усмехнулся из темноты другой.
– Но с кем? – задал вопрос третий.
– Только не с нами, – сделал вывод кто-то ещё. – Мы слишком далеко и не представляем для него опасности.
– Я слышал, что Джамуха хочет собрать Курултай, – задумчиво произнёс командир первой сотни.
Чиркудай согласно буркнул в темноту, туда, где сидели говорившие: «Угу!», – и заключил, не желая продолжать тему:
– Наверное, такое количество воинов нужно для войны внутри, друг с другом, – он поднялся на ноги и приказал вскочившим командирам. – Действовать, как договорились. Нам нужно оставить больше живых, чем мертвых.
Командиры разошлись
Из-за далеких сопок выползла красная луна. Через некоторое время она заблестела и стала серебряной. Чиркудай лежал на кошме, подложив под голову седло Чёрного, отдающее терпким конским потом. Он прищурился и увидел вдали своих нукеров, медленно разъезжавших по дальним холмам на фоне освещенного луной неба. Это были сторожевые дозоры. Посмотрел на звезды и, отыскав Большую повозку, вздохнул, и стал засыпать.
Перевалив холмы, тысяча Чиркудая вымахала на окраину широкой долины, покрытой зелёным травяным ковром. Без его приказа, согласно намеченному плану, сотни стремительно разошлись в стороны, образовав фронт шириной в версту, и остановились. И тут же на другом конце плоскогорья показалась возбужденно визжащая орда тайджиутов. Они мчались, вертя сверкающими саблями над головами, безо всякого намека на строй. Их было много, но каждый был сам себе хозяин. Орда шла полукольцом, стараясь взять в клещи тысячу.
Чиркудай окинул взглядом это дикое войско, которое разметалось далеко в стороны, подождал немного и, подняв вверх руку, дал команду к атаке.
Сотни двинулись разом, навстречу бешеным тайджиутам, всё ускоряя и ускоряя ход. Чиркудай летел на левом крыле во главе первой сотни.
Когда до самых ближних тайджиутов, осталось не более трех полётов стрелы, Чиркудай резко отдал команду рукой – совершать стрельбу с хода – и сам, быстро вытащив лук из колчана и положив стрелу, выстрелил. Он успел выпустить две стрелы, как и его воины. Передние ряды, ничего не понявших тайджиутов, смялись, всадники стали падать десятками, вместе с конями, загораживая дорогу задним.
Сунув лук в колчан, Чиркудай выхватил из хурджуна кистень, отодвинул его немного в сторону, и выбрал в толпе свои жертвы. Все воины тысячи тоже взяли кистени. А движение тайджиутов застопорилось.
Некоторые из упавших вскочили на ноги, поймали коней, взобрались на них и, яростно нахлёстывая обезумевших животных, удирали прочь, от непонятно как, с большого расстояния, сразивших их бандитов.
Вскоре и задние тайджиуты заметили что-то неладное. А, рассмотрев десятки своих соплеменников, корчившихся на земле, и жалобно ржущих раненых коней, торопливо поворачивали, чтобы уйти назад. Но только мешали друг другу, сталкивались и падали.
Для тайджиутов, молчаливо надвигающийся полк, превратился в страшную силу, пугая своей чёткой организованностью и слаженностью. Никто из нападавших не кричал, чтобы запугать противника. В воздухе висели лишь удаляющиеся выкрики удиравших во все лопатки «храбрецов», стоны раненых и грохот копыт полка Чиркудая.
Чиркудай на это и рассчитывал. Сотни поделились на десятки и охватили мечущихся в свалке тайджиутов со всех сторон. Они почти замкнули кольцо, когда Чиркудай врезался во главе первой сотни в ряды отступавших и стал махать кистенем направо и налево, выбивая неумех из седла. За его спиной с бешеным азартом работали нукеры.