Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана
Шрифт:
– Ты, почему не выехал сразу, как я приказал? – поинтересовался у него Темуджин.
– Не было команды моего командира, – звонко объяснил Мухали.
Темуджин понимающе качнул головой и, подумав, негромко сказал:
– Я отменяю свой приказ. Ты! – Он ткнул камчой в парнишку, говорившего новеньким о том, что они неправильно исполнили приказ о захоронении. – Как тебя зовут?
– Орбай, – несмело ответил парнишка.
– Ты будешь заместителем командира отряда, – сообщил Темуджин и, посмотрев на растерявшегося Мухали, пояснил: – И будешь слушать то, что прикажет Мухали. Понял?
– Понял, –
– А вы все, – Темуджин обвел глазами отряд новеньких, – будете исполнять приказы Орбая! – Темуджин повернулся к Чиркудаю и негромко спросил:
– Как ты думаешь: Мухали может справиться и с большим отрядом, нежели тысяча?
– Да, – кивнул Чиркудай и поклонился в седле Темуджину, как мастеру. Тот заметил это, и его губы дернулись в улыбке.
– А пока, – продолжил Темуджин, – этот отряд будет в моём будущем тумене и его обучением займется Мухали.
Мухали расплылся в улыбке и тоже поклонился Темуджину.
– Ну а сейчас – все в степь. Продолжим занятия.
Вечером в юрте, Субудей сообщил, что из отряда новеньких хотели сбежать трое. Но их застрелили на дальней заставе: не подчинились требованию командира дальней заставы.
– Это брат Гурджила и его подручные, – заметил Тохучар и тяжело усмехнулся: – Наконец-то я высплюсь, как следует.
Глава семнадцатая. Месть
Неумолимо текло время. В очередной раз наступила весна, повеяло теплом. Войско Темуджина продолжало расти. Ручеёк разбойников почти каждый день увеличивал войско. Но очень мало осталось овец. Не хватало для новеньких боевых коней. Не хватало оружия.
Зимой было не так голодно – выручала охота, обеспечивая войско дичью. Но весной начинались звериные свадьбы, и Темуджин строго-настрого запретил облавы на период гона.
– Уничтожим маток... В следующую зиму не на кого будет охотиться, – сказал нойон на совещании.
Его единомышленники и без напоминаний знали, почему весной нельзя убивать дичь. Они были степняки-охотники.
Чиркудай помогал Мухали и Орбаю тренировать новеньких. Пробовал даже проводить учения в пешем строю, из-за нехватки коней, используя палки, вместо сабель, но получалось очень плохо. Любой, даже самый бедный пастух, считал себя униженным и падал духом, если был не в седле.
Полки в тысячу нукеров стали делать налеты, с разрешения Темуджина, на другие курени, отгоняя стада у слабых. Отгоны, у небольших племён позволяли едва-едва сводить концы с концами. За такой грабеж в Великой степи почти никогда не наказывали. Если ты сильный, то права были на твоей стороне. Князья крупных стойбищ не хулили Темуджина за его активную нахальность в степи, но и не признавали за своего, презрительно называя подкидышем или выскочкой, не имеющим ни звания, ни знатности в роду.
Узнав у ищущих лучшей доли и покинувших родное стойбище беглецов о том, что природные нойоны говорят о нём, Темуджин молча белел лицом и скрипел зубами. Он бесился, когда их в степи называли шайкой бандитов. А после совещаний оставлял соратников и, резко бросая слова, велел им думать так, чтобы голова трещала. Он и сам терзал себя
Чиркудай, и остальные командующие, знали о чем нужно было думать – о том, каким образом заставить кочевников Великой степи признать Темуджина князем, а их курень – стойбищем нойона. Но на ум никому ничего путного не приходило.
Чиркудай молча слушал споры Субудея с Тохучаром в их юрте на эту же тему и не видел выхода. Ему хотелось, чтобы Темуджин успокоился. Для этого нужно было всего-то узнать: откуда появились в Великой степи князья? Однако ни один старик не смог им ответить на подобный вопрос. Все думали, что князья существовали всегда, а значит – от Бога.
Если дело обстояло именно так, то Темуджин никогда не сможет стать законным нойоном. И все они останутся людьми длинной воли. Войны в ближайшем будущем не предвиделось, поэтому Великий хан, избираемый временным главнокомандующим, которого поднимали на белом войлоке, не взирая ни на звания, ни на знатность, из самых смелых и волевых – для Великой степи не требовался. Ну а если бы была война, то потом, после победы, Великий хан мог называться куренным ханом и иметь свое стойбище.
Была и другая опасность: если Темуджина не признают ханом или нойоном ещё несколько лет – их войско распадется, потому что не все степняки хотят всю жизнь быть разбойниками. Без войны удержать армию в кулаке не поможет даже Ляо Шу. Все нукеры хотят иметь князя, вокруг которого образовался бы новый полноправный род. Все понимали, что разбойничать можно пока ты молодой, а вот поседеют волосы – и хоть умирай. Такой бандит и детям не страшен, и как воин он никуда не годный. И даже потомок императоров и его библиотекари не ведали о происхождении высокородных людей. А может быть, не хотели посвящать Темуджина в тайну. Наверное, думали, что для киданьцев он друг до тех пор, пока в степи изгой. А что будет, если Темуджин станет знаменитым? Одному Этугену и Будде известно.
После одного из совещаний Темуджин задержал Чиркудая, и внимательно посмотрев на него, спросил:
– Пойдешь на отгон?
Чиркудай утвердительно кивнул головой. Он еще ни разу не участвовал в разбойной вылазке, как и несколько его товарищей-командиров.
– К тайджиутам?.. – усмехнулся Темуджин.
Чиркудай замер, вспомнив свои детские невзгоды во время блуждания по куреню тайджиутов. Вспомнил кузнеца Джарчи, свирепого Агучу, рыжего подростка Темуджина и решительно сказал:
– Пойду.
Темуджин опустил глаза и замолчал, тоже погрузившись в прошлое. Через некоторое время негромко произнес:
– Джамуха забеспокоился. Что-то почуял. Налаживает контакты с Тогорилом, ханом кераитов. А там Хасар, командует тысячей у Тогорила. Нам надо спешить, – Темуджин тяжело вздохнул и сообщил: – Там же Теб-Тенгри, помнишь такого?
– Колдун? – спросил Чиркудай.
Темуджин утвердительно кивнул головой, зло добавив:
– Знает, где вкусно пахнет. После войны с белыми аратами ко мне ни разу не пришёл. К сильным прислоняется...