Джек Ричер, или В розыске
Шрифт:
Париж Равнин приближался на милю каждые сорок секунд, и Соренсон спросила:
– Что вам известно про Питера Кинга?
– Откуда вы знаете это имя? – поинтересовалась Дельфуэнсо.
– Его назвал Алан Кинг.
Дельфуэнсо посмотрела на Ричера в зеркало и кивнула.
– Да, – сказала она. – Я помню. А потом он проболтался о том, что его брат живет в городе с населением в полтора миллиона. Сразу после того, как заявил, что сам он из Небраски. И что они едут три часа, хотя бак полон бензина, а бутылки с водой все еще холодные.
– Нам
– Вы знаете больше, чем следовало бы.
– Является ли его переезд совпадением?
– Совпадений не бывает. Во всяком случае, в нашей работе. Вы это знаете.
– Он полицейский или агент?
– А почему у вас появилась такая мысль?
– Речь о презумпции невиновности, и не более того. Он служил своей стране.
– Тогда с грустью должна сообщить: нет, Питер Кинг не является полицейским или агентом.
– Он связан с «Вадиа»?
– Мы так думаем.
– Насколько близко?
– Мы предполагаем, что он их лидер.
– Понятно.
– На данном этапе в организации осталась лишь пара ролей, которые играют неизвестные нам люди, и только несколько имен не имеют определенной роли. Одна из ролей – лидера, а одно из имен – Питер Кинг. Так что напрашивается связь.
– Но с братом он не общается?
– Он не общается ни с кем из группы. Если он лидер. Эти группы работают на иных принципах. Лидер говорит только с доверенными заместителями, двумя или тремя, не больше. Далее идет строго изолированная цепочка подчинения, чтобы повысить безопасность всей системы.
– И все равно это странно.
Дельфуэнсо кивнула.
– Маккуин довольно близко познакомился с Аланом Кингом. Между братьями сложились странные отношения. Алан – младший брат. Точнее, был младшим братом. И он постоянно нуждался в одобрении старшего. Алан на нем зациклился. Именно по этой причине он о нем упомянул. Другого повода просто не существовало. Видимо, между ними возникли какие-то невысказанные противоречия, копившиеся более двадцати лет. Питер считал Алана в чем-то виноватым, вроде как тот совершил ошибку, предательство или как-то себя опозорил. И Алан постоянно пытался доказать, что он исправился. Маккуин считал, что Питер хотел дать Алану шанс. Нечто вроде искупления. Жесткая любовь, но все же любовь. Вы знаете, как бывает в семье. Кровь – не вода, ну и прочее дерьмо. Насколько мы его знаем, Питер придет в ярость, когда узнает о смерти Алана.
– Видимо, Маккуин попал в беду именно по этой причине. И именно сейчас.
Дельфуэнсо снова кивнула.
– Совершенно верно, – сказала она. – Будем надеяться, ему удалось убедить Питера, что это сделал Ричер и у него не было возможности его остановить.
Прямая автострада, идущая через штат Канзас с запада на восток, рассыпалась на множество кольцевых и скоростных магистралей в десяти милях от Канзас-Сити. Дельфуэнсо свернула на юг, оставаясь в Канзасе, потом снова поехала на восток по федеральной дороге с другим номером, на скорости девяносто миль в
Они направлялись в сторону городка Лис-Саммит. Но, не доезжая до него, свернули на юг и покатили к Рейтауну, однако и до него не добрались. Дельфуэнсо выбрала другую дорогу, идущую на северо-запад, и они оказались в большом парке. Днем здесь наверняка было красиво, но ночью это место напоминало большую черную дыру. Карен сбросила скорость и вела машину очень осторожно, делая паузы на поворотах, быстро пересекая освещенные места, и снова притормаживала, как только они попадали в тень. У Ричера возникло ощущение, что она не очень твердо знала, куда следует ехать, или чего-то опасалась.
– Ты здесь уже бывала? – спросил он.
– Из нас тут бывал только Маккуин. Еще слишком рано. Эта фаза операции состояла в том, чтобы оставаться в стороне и наблюдать. Но я все скопировала в файл. Я знаю адрес и видела дом на карте «Гугл», поэтому представляю себе общую картину.
Что ж, вокруг раскинулась обычная пригородная американская зона. Справа и слева тянулся тротуар – заросший мхом бетон, – кое-где сквозь него пробивались корни деревьев, попадавшиеся даже чаще, чем пожарные гидранты. И Ричер уже начал замечать дома, расположенные довольно далеко друг от друга, по большей части скромные, совсем маленькие и большие, но ни в одном из них свет не горел. Люди спали. Большинство домов были обшиты белыми досками, некоторые потом покрасили.
В основном дома были одноэтажными и их ширина заметно превышала высоту. У некоторых имелись слуховые окна под карнизами – там находились комнаты второго этажа. И повсюду почтовые ящики, клумбы, лужайки и подъездные дорожки. Рядом с домами стояли машины – одна, две, иногда три. На лужайках лежали детские велосипеды, были установлены футбольные или хоккейные ворота или висели щиты с баскетбольными кольцами. Над некоторыми домами развевались флаги США, но ночь выдалась безветренной, и они свисали с флагштоков в неподвижном ночном воздухе.
– Я ждал чего-то другого, – заметил Ричер.
– Я же говорила, – сказала Дельфуэнсо. – Очень приличное, густонаселенное место.
– Неужели сирийцы здесь не выделяются?
– Те, что посветлее, говорят, что они итальянцы. Более темнокожие называют себя индийцами. С субконтинента. Дели, Мумбаи и тому подобное. Большинство людей не в силах их различать. Они рассказывают, что работают техниками в городе. – Дельфуэнсо притормозила, и они остановились на обочине. – Ну вот, полагаю, мы в двух кварталах. Как будем действовать дальше?
Ричеру не раз приходилось брать дома штурмом. Больше одного раза и меньше двадцати. Но обычно его сопровождала рота военных полицейских, разбитая на взводы; некоторые подходили сзади, другие – спереди, третьи оставались в резерве в бронированных грузовиках, которые могли оказать мощную огневую поддержку. И у всех были рации. Кроме того, как правило, им удавалось эвакуировать гражданское население. И рядом находились медики. И сейчас Джек чувствовал себя уязвимым, не хватало специального оборудования.