Джек Ричер, или В розыске
Шрифт:
Он снова посмотрел вперед и начал различать новые детали. Здание оказалось не черным, во всяком случае, не полностью. Местами оно было темно-коричневым и темно-зеленым – тусклая, не отражающая света краска, нанесенная широкими произвольными мазками.
Камуфляж.
Так раскрашивала свои сооружения армия США в шестидесятых годах двадцатого века, насколько помнил Ричер.
– Что это? – прошептала Дельфуэнсо.
– Не уверен, – ответил Джек. – Очевидно, брошенное сооружение, принадлежавшее военным. Ограды нет. Какой-то фермер получил дополнительные сто акров… Я не знаю, что там было раньше. Здание защищено от взрывов. Возможно, здесь хранили ракеты противовоздушных
– И когда это здание было заброшено?
– Такую камуфляжную окраску использовали очень давно. Так что здание не перекрашивали лет пятьдесят. Вероятно, оно заброшено после Вьетнама. В таком случае там производили боеприпасы. После Вьетнама нам уже не требовалось столько патронов и снарядов. Однако количество ракет также уменьшилось. Так что это может быть и то и другое.
– А почему оно сохранилось до сих пор?
– Такие места невозможно уничтожить. Да и как это сделать? Их строили так, чтобы они выдерживали прямые попадания бомб или ракет.
– А как люди могут стать владельцами такого места?
– Может быть, они его просто купили – Министерство обороны пытается зарабатывать всеми возможными способами. Или захватили самовольно. Никто больше не проверяет такие места. Не хватает людей. А брошенных сооружений вроде этого осталось много. Налоги, заплаченные нашими дедушками, продолжают работать.
– Но оно огромное.
– Да, я знаю. Не хочешь произвести переоценку количества персонала? Там может находиться более сорока человек. В таком помещении легко поместится и четыреста.
– Или четыре тысячи.
– Разве Маккуин не говорил об их численности?
– Трудно считать террористов – они постоянно перемещаются. Ему ни разу не удалось увидеть всех вместе. Я продолжаю считать, что их не может быть больше нескольких дюжин.
– Должно быть, они там шумят.
– И как мы все проделаем?
– Очень осторожно.
– Где начнем?
Ричер посмотрел на нее, потом на Соренсон. Агент, работающий под прикрытием, знает, что за ним следят люди, которые отреагируют мгновенно, если он попадет в беду. Но мгновенно – это лишь громкое слово. Прошло почти четыре часа с начала их миссии – а восемь казались огромным промежутком времени. Можно ли считать четыре часа мгновенной реакцией? Нет, конечно.
Так намного ли хуже восемь часов?
– Разумнее всего провести тщательное наблюдение. Нужно изучить сооружение со всех четырех сторон.
– Но это займет часы, – сказала Дельфуэнсо.
– Что ж, значит, займет.
– Ты хочешь сказать, что нам нужно дождаться парней из Куантико?
– Это вариант.
– Но не самый лучший, – сказала Карен. – В особенности для Дона Маккуина.
– Согласен.
– Ну а отчаянный вариант состоит в том, чтобы атаковать без должной подготовки. Таким будет наш выбор?
– Назовем это подготовкой на скорую руку.
– Как мы вообще можем подготовиться?
– Мы оснащены инструментом, – ответил Ричер. – Мы не спим, чего, возможно, нельзя сказать о них.
– Если мы ничего не предпримем сейчас, – сказала Соренсон, – то нет смысла начинать операцию. Именно так обстоит дело, верно? Однако мы столкнулись с проблемой военных. Тебя обучали поведению в таких ситуациях?
– Меня обучали самым разным вещам. Обычно обучение
– Но если бы ты был членом организации?..
– Я за то, чтобы помочь Маккуину.
– Но только не с нами? – спросила Дельфуэнсо.
– Есть вещи, которые я никогда не говорил своим людям. Потому что они входили в нашу работу.
– Ты о чем?
– Вас могут убить или покалечить.
– Есть ли возможность уменьшить риск? Возможность, которая не влечет за собой потерю нескольких часов?
– Да, есть, – ответил Ричер.
Они потратили семь минут, обсуждая возможные варианты развития событий. Составлять план не имело никакого смысла. Любой разваливается после того, как стороны открывают огонь. Так происходит всегда. А в данном случае план и вовсе нельзя было составить из-за полного отсутствия информации.
Они отвернулись от необычного сооружения, сели на землю и принялись обсуждать ситуацию. Возможен такой вариант, возможен другой. Они договорились о некоторых практических методах. Определили ряд основных процедур. Ричер считал, что они смогут подойти довольно близко. Ни ангар для ракет, ни фабрика по производству боеприпасов не нуждаются в бойницах. И едва ли новые жильцы сделали там новые. Так что никто не стоит на посту с винтовкой наготове.
Таким образом, подойти к зданию они смогут. А уж после им придется беспокоиться об очень многих вещах. Вероятно, на крыше, за перилами из трубчатой стали, находятся часовые. Или на галерее. Или в коридоре. Однако часовых не будет много. И все они до сих пор не принимали участия в боевых действиях. Ричер хорошо знал историю вопроса. Иногда часовым придают гораздо больше значения, чем они того стоят.
Довольно скоро их обсуждение подошло к концу, и наступило неловкое молчание. Не приходилось сомневаться, что у ФБР имелись шутки, соответствующие данному случаю. В армии они точно были. Но личные шутки потому и называются личными, что они плохо усваиваются другими культурами. Поэтому никто не стал ими обмениваться. Все трое молча встали, повернулись и разошлись на некоторое расстояние, всматриваясь в темноту, определяя личные цели.
– Готовы? – спросил Ричер.
– Готова, – ответила Соренсон.
– Да, – сказала Дельфуэнсо.
– Помните: скорость и направление. И никаких отклонений. А теперь – вперед.
Они двинулись к зданию.
И все шло хорошо, пока Соренсон не выстрелили в голову.
Глава 69
Ричер слышал все, что произошло, в обратном порядке. Из-за скорости звука, того, как близко он находился от Соренсон, и расстояния до здания: влажный шлепок нашедшей цель пули, через долю секунды сверхзвуковой щелчок, когда она пронеслась по воздуху, а еще через мгновение звук выстрела, произведенного с расстояния в четыреста ярдов. К этому моменту Ричер уже лежал на земле. Он начал двигаться, как только тишину разорвал первый звук, и бросил тело вперед, но еще до того, как оно коснулось земли, он уже сделал первые выводы. Мысли, не до конца сформировавшись, пронеслись в его сознании: он знал, что стреляли из снайперской винтовки, вероятно М14, или ее эквивалента, скорее всего, калибра.308, и у нее нет ночного прицела – в противном случае первую пулю получил бы он. Не следовало забывать и о человеческой природе: Соренсон заметили первой из-за светлых волос, которые легче увидеть, чем его или Дельфуэнсо.