Джек-Соломинка (Часть 1-5)
Шрифт:
Женщины промыли и перевязали Джеку рану и накормили его чем бог послал, только надо сказать, что в этом году бог послал очень мало.
Наговорившись вдоволь с друзьями, Джек отправился со стариком на берег.
– Ты сам увидишь, что у нас творится, - сказал дядюшка Эндрью многозначительно.
Джек замедлил шаг, проходя мимо лодок. Каждое название много говорило его сердцу.
Вот здесь он плакал за утесом, а тут они встретились с Уотом Тайлером. Подле этой лодки они поменялись крестами.
– Где же большой баркас,
– спросил он с беспокойством, не видя "Авессалома".
– А сколько, по-твоему, мне пришлось заплатить хлебнику?
– сказал старик с сердцем.
– Четыре шиллинга за одну нашу семью да один за тебя! За пять шиллингов можно продать и дом и все рыбачье снаряжение, а не то что одну старую лодку!.. Джонкинс, видать, крепко любит нашу егозу, а вот женился на ней небось только после того, как я заплатил за нее три грота налогу! Пройдись-ка по берегу, малый, да загляни под навес: ты убедишься, как кругом пусто. Гребс отдал свой новый баркас с двумя запасными парусами. Хорошо, что хлебник все-таки свой человек и нам не пришлось вносить за бедняков, которые прибились сюда еще с прошлого лета! Вот у них так уж действительно нет ни кола ни двора!
Джек промолчал. По дороге сюда он обогнал сборщиков и солдат. Но незачем понапрасну раньше времени тревожить старика; может быть, сборщики направлялись не в Фоббинг.
– А вот в некоторых графствах наново стали переписывать народ для налога, - заметил он на всякий случай.
– Пускай переписывают хоть десять раз, - отвечал дядюшка Типот, - лишь бы мы знали, что заплатили все сполна. Да, пять шиллингов - это немало! Ты, вероятно, никогда и не видел разом таких денег.
Расставшись с лесовиками и Тайлером, Джек и не думал, что ему придется, и даже очень скоро, встретиться с ними снова.
Все произошло в среду, 29 мая.
Во вторник с утра в Фоббинг наехало столько народу, точно это был большой портовый город, а не жалкий рыбачий поселок. Прибыл сам комиссар, сэр Томас Бэмптон, а с ним четверо писцов, сотские и стражники.
Дело было в том, что в Фоббинге, как и во всем Эссексе, были неправильно составлены податные списки.
Наиболее зажиточным рыбакам Фоббинга во главе с хлебником Томасом было велено немедленно явиться в Брентвуд и дать отчет в своих ошибках.
Для исправления списков на месте сэр Томас оставил своего собственного счетчика, который с писцом и стражниками расположился у дома Типотов.
Тот по четыре человека вызывал к себе рыбаков, но они приходили со своими женами, детьми, а для удостоверения правильности своих показаний прихватывали с собой и соседей. Над поселком стоял шум и крик, как в большом городе в базарный день.
Джек, по правде говоря, очень боялся за себя. Если счетчик дознается, что он родом не из этих мест и даже не из этого графства, его немедленно забьют в колодки, как бродягу.
Однако оказалось, что счетчик придрался совсем к другому.
...Была обеденная пора. Элен Типот принесла горшок похлебки, но не успела она поставить его на стол, как все услышали громкий крик.
Эмми Типот тотчас же узнала голос своей младшей дочери и выскочила на улицу. Вслед за ней поспешили Джек, старый Эндрью и Элен, так и не выпускавшая котелка из рук.
Все увидели молоденькую Мэри-Джен. Двое стражников крепко держали ее за руки и, надо думать, делали это не без оснований, потому что третий, ругаясь, вытирал лицо, исцарапанное в кровь.
– Отец!
– закричала Мэри-Джен, увидев старого рыбака.
– Джек! Элен! Они забирают в тюрьму Джона! Они нарочно затоптали мой садик! Они говорят, что мужикам не подобает нюхать цветы!
Джек хотел немедля кинуться в свалку, но госпожа Элен с силой оттолкнула его в сторону.
– Ты с ума сошел!
– шепнула она, а сама отправилась на выручку.
Она говорила так спокойно и так разумно, что сразу выяснила, в чем дело. Счетчик велел стражникам арестовать Джона Джонкинса за то, что Джон якобы не внес за жену причитающиеся с нее три грота.
Это была ошибка. Когда собирали деньги, Мэри-Джен еще не была замужем, и за нее налог был уплачен еще в отцовском доме. Вот вернется хлебник Томас - все можно будет проверить по спискам.
Госпожа Элен объясняла так вразумительно, точно вычитывала свои слова из книги.
– Уж очень складно ты говоришь!
– сказал вдруг счетчик, обхватывая ее за талию.
– Но тебе ничего не поможет. Если ты не хочешь отпустить в тюрьму своего зятя, мы согласны взять тебя в заложники. Я сам не откажусь отвезти в тюрьму такую красотку!.. Это ты, как видно, думаешь угостить нас своей похлебкой?
– добавил он, указывая на котелок, который женщина все еще держала в руках.
Тем временем стражники уже вязали ни в чем не повинного Джона Джонкинса.
– Да, ты получишь эту похлебку, но только вместе с посудой! закричала тогда Элен что было сил и швырнула горшок в голову счетчика.
Было просто удивительно, что он остался жив после всего этого!
Тотчас же на шум выскочили рыбаки - кто с веслом, кто с багром, топором или острогой.
Счетчик и стражники убежали, оставив на берегу недовязанного Джона Джонкинса.
Вскоре после полудня вернулся из Брентвуда хлебник Томас.
– Нет, там еще ничего не знают о счетчике, но все равно дело плохо! Господам недостаточно того, что они получили, они едут сюда собирать новый налог. В Фоббинг пригонят солдат, а с ними прибудет судья из Лондона! Либо мы должны будем немедленно же заплатить за девятнадцать человек бедняков, не указанных в списке, либо ребят тотчас же забьют в колодки!
Они все стояли тут же рядом, эти девятнадцать человек, - все парни, как на подбор, беглые матросы королевского флота.
– Если бы меня поддержали, я дал бы им отпор!
– добавил хлебник, оглядываясь по сторонам.