Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ
Шрифт:
Сильвер – великий (хотя и предвзятый) знаток человеческой природы, вероятно, тоже понял это, но, следует отдать ему должное, ничем не выдал себя; он вел себя так, будто Тейт не кто иной, как человек, стремящийся вернуться в каждодневный мир обычных людей.
Они поднялись на ноги. Сильвер минуты две разминал затекшие члены. Я заметил, что ему удалось рассмешить Тейта какой-то поговоркой. Мы построились цепочкой и последовали за Тейтом и Сильвером, которые теперь направились не дальше вверх, а вниз со скал у основания плато.
Я, догадавшись о причине отхода, кивком позвал остальных следовать за мной. Когда мы добрались до ровной земли у самого начала подъема на холм Подзорная труба, Тейт свернул направо. Я знал это направление – к востоку, к опасному болоту, к тому месту, где, по мнению доктора Ливси, Дик Джонсон подхватил лихорадку.
Надо ли мне задержать отряд? Должен ли я напомнить Сильверу? Пока эти вопросы метались у меня в голове, Тейт снова повернул направо и, подчиняясь жесту Сильвера, мы послушно, словно дети, последовали за ним.
Мы шли маршем примерно полчаса. Путь наш лежал под Плечом Подзорной трубы, и как раз, когда я уже представил себе, что скоро увижу наверху тот страшный уступ с выбеленными солнцем фигурами наших несчастных матросов, Тейт остановился, и мы вошли в глубокую тень. Впереди, прямо под выступом холма, мы увидели совершенно плоскую, широкую скальную поверхность площадью примерно с акр, вроде плиты, образующей как бы предгорье более высоких скал. Тейт махнул рукой Сильверу, и тот остановил нас, а затем, вопросительно взглянув на Тейта, велел нам всем повернуться к ним спиной. Очевидно, мы добрались до клада.
Я предполагал, что клад находится в другом месте, но Джон Сильвер убедил меня, что Тейт, несомненно, перенес его куда-то оттуда, где запрятал его Бен Ганн. Сильвер и Тейт начали серьезный и тихий разговор. В непосредственной близи от нас мне были видны лишь колючий кустарник да густые деревья. Такие же высоко выступающие из земли корни, что были в прибрежном лесу, протянулись и здесь; солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, освещали их и делали похожими на извивающихся змей. Посмотрев направо и налево, я увидел, что матросы, стоявшие рядом со мной – а это были «добровольцы» Сильвера – взмокли от пота, хотя погода в этот день вовсе не была жаркой.
И снова у меня возникло неприятное чувство, как в тот первый день моего появления на Острове Сокровищ – что откуда-то из глубины зарослей, оплетенных ползучими растениями, на меня – и только на меня – смотрят чьи-то глаза. Я стряхнул с себя неприятное ощущение и мысленно вернулся к исполнению своих обязанностей: я полагал, что стою на часах, охраняя переговоры Сильвера и Тейта.
Однако охране переговоров не суждено было сбыться. За моей спиной послышался шум неожиданной, упорной и острой борьбы, и все мы обернулись.
– Джим! – крикнул Сильвер. – Быстрей!
Такое мы тоже отрепетировали. Сильвер рассказывал мне о человеке, с которым он случайно познакомился. Человек этот был родом с Востока, и он обучил Сильвера приемам китайской борьбы – рукопашной схватки без оружия, – с помощью которых можно победить противника.
Я увидел, что Сильвер повалил Тейта на землю, прижав его руки так, что тот оказался совершенно беспомощным; конец костыля упирался Тейту в шею под самым затылком, притиснув его лицо к земле; невозможно было смотреть на это без удивления.
Все мы бросились к Сильверу. Из карманов я достал особые тонкие веревки, которые Сильвер дал мне, тщательно меня проинструктировав. Это – веревки палача-вешателя, говорил он, свяжи ими человека, и чем больше он будет из них рваться, тем туже они будут затягиваться; сделаны они из шелка и сизаля, [22] сплетенных вместе. Я позвал с собой четверых «добровольцев», чтобы каждый мог держать Тейта за запястье или щиколотку.
Но как Тейт сопротивлялся! Он перевернулся, лягнул каждого матроса по очереди и приподнялся, чуть было не опрокинув Сильвера. Его все же удалось вскоре утихомирить, но лишь тогда, когда Сильвер нанес ему удар по верхней губе металлическим наконечником костыля в той точке, что прямо под носом: если ударить человека по этому месту достаточно сильно, он будет сразу же убит. Это – еще один восточный прием.
22
Сизаль – лубяное волокно.
Сильвер сам затянул веревки, и тут мы поняли первое назначение длинных шестов, которые несли с собой: Тейта привязали к двум из них, и четверо «добровольцев» стали его носильщиками. До сих пор он, насколько я знал, не промолвил ни слова.
– Он что-нибудь говорил? – спросил я у Сильвера. Он снял шляпу и устало и удивленно покачал головой.
– Одно только рыканье, Джим, – ответил Сильвер. – И то тут, то там – кивок. Никогда еще не встречал такого опасного человека. Был один, плавал с Флинтом, Дэвисом его звали, ох и страшен был, если его взбесить. Но этот! Нет, Джим, таких не встречал. Никогда. – И он рассмеялся своим чудесным, поднимающим дух смехом.
И неважно, что Долговязый Джон Сильвер надул бы и собственных детей, если бы они у него были: широта его души гарантировала ему место в этом мире.
Он поманил меня пальцем – кривая редкозубая ухмылка на его лице походила на скособоченный месяц. Я пошел за ним. Он взобрался на низкую, широкую скальную плиту и начал ходить по ней – в одну сторону, в другую, потом в третью, словно чертя шагами геометрическую фигуру. Потом Сильвер остановился и постучал серебряным костылем по камням.
Затем снова постучал, склонив голову набок, напомнив мне собственного кошмарного попугая (теперь, к счастью, оставшегося на бриге, в укрытой тряпкой клетке). Сильвер послушал еще, а потом, в определенном месте, изо всей силы топнул каблуком. Тут он упал на колено и стал вглядываться в камень, словно читая страницы какой-то книги. Затем поднял голову и улыбнулся мне, как ребенок.
Очевидно, он каким-то образом выведал у Тейта место захоронения серебряных слитков, думал я, наблюдая за ним.
– Серебро к серебру, [23] – приговаривал он, – разве не натуральный союз?
Он подозвал меня поближе, и я опустился на колени рядом с ним. Не произнося ни слова, он гладил руками скальную поверхность перед нашими глазами. Приглядевшись, я увидел, что камень, который он поглаживал – длинный, правильной, хотя и природной, прямоугольной формы, отличался четкими краями и не прилегал так уж безупречно к другим таким же плитам.
23
Сильвер (англ. silver) – серебро.