Джип из тыквы
Шрифт:
Женщина смотрит на меня с подозрением. О чем, она думает, я ее попрошу? Предложу продать родину-Землю чужим аватарам?
– Через ваш вокзал проходят все автобусы дальнего следования на море и с моря, ведь так? – спрашиваю я.
Кассирша неуверенно кивает.
– Мне нужно знать, какой автобус или какие автобусы проезжали мимо смотровой площадки на перевале около двух часов ночи четвертого июня. Это можно узнать?
Одновременно я засовываю в окошко купюру, достоинство которой не позволяет отказать мне в этой пустяковой, в общем-то, просьбе.
– А зачем… – не отрывая взгляда от денежки, начинает кассирша.
– Зачем мне это нужно? – с пониманием подхватываю я. – Затем, что ночью четвертого июня у меня на перевале заглохла машина, а я чертовски плохо разбираюсь в автомеханике и наверняка проторчала бы в горах всю ночь и еще полдня, если бы меня не спас водитель проезжавшего мимо автобуса. Не спрашивайте, откуда и куда он шел, и какого был цвета и марки! Я тогда ничего не запомнила, потому что жутко нервничала!
Тетка смотрит на меня, как на чокнутую.
– Да, да, все это звучит очень глупо, вы можете подумать, что я идиотка, но неблагодарной меня еще никто не называл! – тороплюсь объясниться я. – Мне хочется отблагодарить того водителя, но я не знала, как его найти, пока не попала сюда и не увидела все эти автобусы.
Я толкаю вперед купюру, и она планирует на стол кассирши.
– Я даже не знаю, – тянет она, косясь на денежку, но не делая попытки ее вернуть.
– Вы просто попытайтесь, – прошу я. – Не получится – значит, не получится. Я все равно буду признательна вам за попытку.
Сказанное означает, что в любом случае кассирша может оставить деньги себе, и она это понимает. Книжка ложится на стол, накрывая собой купюру, руки кассирши перемещаются к клавиатуре компьютера.
Пару минут я слушаю птичий клекот пластмассовых кнопок так увлеченно, как не слушала бы легендарную японскую камышовку – самую знаменитую певчую птицу Страны восходящего солнца. Затем кассирша говорит:
– Примерно в два десять там проходил новороссийский автобус, и еще минут через двадцать пять–тридцать – сочинский.
– Новороссийский, – выбираю я. – Можно найти водителя?
– Это не так просто, как вы думаете, – ворчит кассирша, и я с намеком открываю кошелек.
Это довольно громкий намек – металлическая застежка издает характерный звук, и кассирша меняет тон:
– Но, так и быть, я попробую.
Пробы несколько затягиваются и включают в себя телефонный звонок некой Диночке с автобазы, но в результате я получаю конкретную информацию:
– В том рейсе были Свинаков и Тарасов, они напарники, работают в Новороссийском АТП.
– Контакты, – прошу я шепотом, потому что кассирша все еще держит у уха телефонную трубку.
– Сейчас Дина узнает, – так же негромко отвечает она и ждет, затем что-то записывает и снова ждет.
Потом прикрывает микрофон ладонью и спрашивает:
– А хотите, Дина скажет водителям, чтобы подошли к нам на остановке? Они как раз сейчас едут в Новороссийск из Ставрополя, будут здесь часов через пять.
– Было бы замечательно! – радуюсь я.
Мы расстаемся, весьма довольные друг другом. У кассирши в книжке пара новых закладок достоинством в тысячу рэ каждая, а у меня – бумажка с именами и телефонами возможных свидетелей аварии.
Пока я неподвижной статуей стою в псевдомраморном портике, раздумывая, как бы мне скоротать пять часов до прихода автобуса, оживает мой мобильник.
Номер определяется – это Макс.
– Привет, – говорит он. – Как дела, чем занимаешься?
Я еще не определила новую линию поведения с Максом, поэтому отвечаю уклончиво:
– Да так, ничего особенного. Гуляю.
– По банкам?
Реплика короткая, но с бездной смысла.
Стало быть, Макс уже в курсе, что я закрыла карты. Значит, он тоже сегодня наведался в банк, и вряд ли это случайное совпадение. Вероятно, он знал, по каким числам поступает очередное «пособие» – моя стипендия им. М.Тугарина, и торопился сразу же забрать эти деньги. А я его очень удачно опередила.
– Да, заглянула мимоходом в ближайший «Старбанк». Тетя Оля сказала, что дядя Мотя мне снова денег послал, – отвечаю я, нарочно подчеркивая свою близость к Тугариным.
Пусть Макс не думает, что я одинокая беспамятная дурочка, за которую некому вступиться.
В трубке тихо, только что-то потрескивает. То ли это помехи на линии, то ли Макс безмолвно мечет молнии.
Мне становится весело.
– Дорогая, нам надо поговорить, – произносит мужчина, которого я уже не считаю своим.
– Давай, – соглашаюсь я, перехватывая трубку поудобнее.
– Это нетелефонный разговор.
– Тогда поговорим при встрече, – соглашаюсь я и перехожу в наступление: – Кстати, ты заметил, что забыл отдать мне ключи от моей квартиры?
Ключевое слово тут «моей», и Макс это прекрасно понимает. Допускаю, что у меня разыгралось воображение, но звуки в трубке очень похожи на зубовный скрежет.
А что я? Все претензии к дяде Моте и тете Оле, это от них я узнала, что являюсь единоличной владелицей новенькой «двушки», купленной ими для меня!
– Конечно же, я дам тебе ключи, как только ты вернешься в город, – обещает Макс.
Голос у него сладкий. Даже слишком сладкий, засахарившийся мед ощутимо поскрипывает на зубах.
– Договорились.
Я отключаюсь первой, потому что чувствую, что этот раунд выиграла с большим преимуществом.
Это чрезвычайно меня бодрит. Мне уже не кажется, что я голый ноль. Пусть у меня дырка в памяти, зато характер крепкий и мозги не самые слабые!
«Авось прорвемся», – поддакивает мой внутренний голос.