Джип из тыквы
Шрифт:
Я составляю новый план на остаток дня. Он включает возвращение в санаторий, ежедневные процедуры, ужин, повторный визит на кипучеключевскую автостанцию и самое главное – разговор с водителями, которые могут оказаться свидетелями аварии.
Гордясь собой и радуясь тому, как удачно все складывается, я терпеливо дожидаюсь очередного пригородного автобуса и на нем под занавесочными знаменами из красного плюша скачу в санаторий.
Запоздалый визит в процедурный корпус проходит без эксцессов. Потом я мирно ужинаю с дедульками, возвращаюсь в Кипучеключевск и неспешно чаевничаю в кафе с якорем и видом на площадь с зениткой.
Вытянувшиеся тени слоновьих ног превращают просторный квадрат асфальта в гигантскую шкуру зебры. Я соответствую обстановке, потому что чувствую охотничий азарт, как на сафари.
Мое возбуждение достигает пика в момент, когда к вокзалу устало причаливает запыленный автобус рейса «Ставрополь – Новороссийск».
Несмотря на хромоту, я опережаю водителей на короткой дистанции к окошку кассы.
– Ну, я Тарасов из новороссийского АТП, чего нужно? – не обращая внимания на меня, стучит в стекло усталый дядька в мешковатых джинсах и клетчатой рубахе.
Кассирша в аквариуме пальцем указывает на меня.
– Что? – неприветливо спрашивает водила, меняя собеседника.
– Здравствуйте, извините за беспокойство, у меня к вам очень важное дело, личное, – возбужденно стрекочу я, отступая от кассы и зазывными русалочьими жестами маня за собой удивленного водилу.
Мы конспиративно задерживаемся в промежутке между колоннами.
– Вот, это вам, – я протягиваю собеседнику заранее приготовленную купюру.
– А что, разве в кассе билетов нет?
– Это не за проезд, это вам за беспокойство.
Водила смотрит на деньги, но взять их не спешит. Зато и не убегает от меня, заметно заинтересованный.
– Ну, беспокой!
И я решительно беру буйвола за костяные выступы – сафари так сафари:
– Четвертого июня около двух часов ночи вы проезжали мимо обзорной площадки на перевале. Там в это время случилась серьезная авария, вы ее не видели?
– Не помню такого, – отвечает водила.
Я включаю взгляд эмпата и вижу, что он не врет. Мой собеседник слегка удивлен, немного заинтригован, но больше раздосадован, потому что испытывает физический дискомфорт. Он переступает с ноги на ногу, бросает тоскливый взгляд в дальний угол площади, и я краснею, сообразив, что задерживаю человека, которому очень хочется в туалет.
– Значит, не видели, – огорченно бормочу я.
– Да я, может, в это время сны смотрел, мы ж с напарником по очереди рулим, – объясняет водила и, торопясь от меня отделаться, зовет своего товарища:
– Эй, Петрович, подойди, тут к тебе девушка!
Деньги мои он не берет и с ускорением устремляется к уборной.
– Это мне?
Второй водила, сменивший первого, смотрит на деньги, которые я все еще держу в протянутой руке, и поднимает брови:
– А билет купить не проще?
– Мне не нужен билет, я никуда не еду, – нетерпеливо говорю я. – Мне нужна информация. Скажите, это вы были за рулем четвертого июня около двух часов ночи, когда ваш автобус проезжал мимо обзорной площадки на перевале?
– Не помню, – после паузы выдыхает водила и отодвигается.
Я вижу, что это неправда! Мой собеседник светится красным, как светофор! Он встревожен и напуган. Сейчас сбежит от меня!
– Не бойтесь, – говорю я, бесцеремонно хватая его за рукав. – Я не сделаю вам ничего плохого. Мне просто нужно знать, что именно вы видели.
– Ничего не видел, – шепчет водила, и взгляд его шарит по моему лицу, как руки слепого. – Никого я не видел!
– Вы видели меня, – уверенно озвучиваю я вполне резонное предположение. – В то самое время в том самом месте я попала в аварию. Слетела в пропасть на белом «Рено».
– Разве это был «Рено»? – бормочет водила.
Ага, обманщик себя выдал!
Его красный свет ярко вспыхивает и остывает до желтого с прозеленью. Теперь он чувствует себя виноватым.
– Да не виноваты вы, – говорю я, чтобы успокоить нервного мужика. – Я сама во всем виновата, потому что села за руль нетрезвой, а водитель из меня так себе…
– Еще как виноват! – перебивает водила и выдергивает из моего захвата свой рукав. – Но вы ничего не докажете!
– Клянусь вам! – почти кричу я и вздергиваю кулак, как испанский коммунист. – Я не причиню вам никакого вреда! Все, что вы скажете, останется между нами!
– Тогда не надо так орать, – игриво советует первый водила, бодрой рысью пробегая мимо нас к автобусу. – Петрович, ты еще долго? Нам пора.
– Мне надо ехать, – говорит Петрович.
Я вижу, он колеблется, и принимаю решение без задержки:
– Поехали. Довезете меня до поворота на «Солнечные зори» и по пути все расскажете.
Похоже, это правильное решение. Хотя сейчас место Петровича в автобусе не за рулем, привычная обстановка его заметно успокаивает, и он начинает рассказывать без понуканий, все более охотно, словно торопясь выплеснуть накопившееся.
– Не очень-то я и виноват, не виноватее тебя!
Я киваю. Согласия по этому пункту мы достигли еще в слоновьей колоннаде.
– Два часа ночи – собачья вахта, пассажиры храпят, напарник тоже дрыхнет, и у меня глаза слипаются, а тут серпантин! Чуть-чуть расслабился, недокрутил – заехал на встречку, – водила с вызовом смотрит на меня. – Ну, вот скажи: кто ночью летает по горам, как автогонщик?
– Я? – предполагаю я, помня, что мне уже говорила о моей водительской манере Ольга Тугарина.
– А кто же! Ты неслась, как сумасшедшая! – подтверждает Петрович и смахивает пот со лба.
В автобусе работает кондиционер, но ему жарко от воспоминаний.
– Выстрелила из-за поворота, как снаряд! А я как раз чуток в поворот не вписался, залез на встречку, а тут ты, и как шуганула в сторону! Я ж тебя и не задел, мы бы нормально разъехались, будь у тебя скорость поменьше!
– Вы видели, как я слетела в пропасть? – спрашиваю я.