Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров
Шрифт:
И я покатился со смеху. От смеха у меня даже слезы выступили на глазах.
– То-то, я помню, он в школе вечно темнил и пудрил нам мозги по поводу своего имени.
Она рассердилась:
– Очень красивое имя!
Я бросил на нее искоса острый взгляд. Нет, тут что-то неладно. Чтобы девушка просто так, без глубоких на то причин сочла имя «Мармадьюк» красивым? И конечно же, глаза у нее сверкали, и кожный покров был приятного алого цвета.
– О-ля-ля! – сказал я. – Э-ге-ге! Те-те-те! Тютю-тю!
– Ну и что такого? – с вызовом вскинулась она. – Нечего разыгрывать из себя Шерлока
– Ты любишь этого… ха-ха-ха!.. прости, ради бога… этого, как его, Мармадьюка?
– Да, безумно люблю.
– Великолепно! Если ты и в самом деле…
– У него так дивно вьются волосы на затылке, тебе нравится?
– Только этого мне не хватало – разглядывать его затылок. Однако если, как я только что пытался сказать, если ты и в самом деле говоришь правду, приготовься: я сообщу тебе радостную весть. Мне в наблюдательности не откажешь, и когда я заметил во время нашей беседы, что глаза у старины Чаффи становятся мечтательными, как у коровы, стоит ему произнести твое имя, то сразу понял: он по уши в тебя влюблен.
Она с досадой дернула плечиком и довольно злобно прихлопнула точеной ножкой проползающую мимо уховертку.
– Да знаю я, дурья ты башка. Неужели, по-твоему, девушка о таком не догадается!
Ее слова привели меня в полное замешательство.
– Но если он любит тебя, а ты любишь его, чего тебе еще желать? Не понимаю.
– Что же тут не понимать? Он, конечно, в меня влюблен, это ясно, однако молчит как рыба.
– Не объясняется тебе в любви?
– Хоть убей.
– Ну что ж, и правильно. Ты сама понимаешь, в таких делах требуется деликатность, нельзя нарушать правила хорошего тона. Естественно, он пока ничего тебе не говорит. Не надо торопить человека. Он и знаком-то с тобой всего пять дней.
– Знаешь, мне иногда кажется, что я его знаю целую вечность, еще с тех пор, как он был вавилонский царь, а я – христианка-раба.
– Почему тебе так кажется?
– Кажется – и все.
– Тебе виднее. Хотя, на мой взгляд, очень сомнительно. Однако какую роль ты отводишь в этой истории мне?
– Ну как же, ты его друг. Мог бы ему намекнуть. Сказать, что не надо демонстрировать показное безразличие…
– Это не безразличие, а душевная тонкость. Я тебе только что объяснил: у нас, мужчин, свои представления о том, как следует действовать в подобных случаях. Мы можем влюбиться с первого взгляда, но достоинство требует, чтобы мы осадили себя. Мы – рыцари до мозга костей, мы безупречные джентльмены, мы понимаем, что нельзя кидаться за девушкой сломя голову, будто пассажир, который хочет съесть в вокзальном ресторане тарелку супа. Мы…
– Полная чепуха. Ты сделал мне предложение через две недели после знакомства.
– Совсем другое дело. В моих жилах течет пламенная кровь Вустеров.
– Не вижу никакой…
– Что ж ты остановилась? Продолжай, я тебя слушаю.
Но она глядела мимо меня на что-то, что находилось на юго-востоке; я повернул голову и понял, что мы не одни.
В позе почтительного уважения за моей спиной стоял Дживс, и на его аристократических чертах играло солнце.
Глава V
Берти берет
Я приветливо кивнул. Что с того, что нас с ним больше не связывают деловые отношения, мы, Вустеры, всегда любезны.
– А, Дживс.
– Добрый день, сэр.
Полина заинтересовалась:
– Это и есть Дживс?
– Он самый.
– Значит, вам не нравится, как мистер Вустер играет на банджо?
– Не нравится, мисс.
Мне не хотелось обсуждать эту щекотливую тему, поэтому я спросил довольно сухо:
– Вам, собственно, чего, Дживс?
– Меня послал мистер Стоукер, сэр. Его интересует, где находится мисс Стоукер.
Конечно, можно было, как всегда, отшутиться, дескать, дома никого нет, но я понимал: сейчас не до шуток. И благосклонно позволил Полине удалиться.
– Давай-ка ты топай.
– Да уж, придется. Не забудешь о нашем разговоре?
– Уделю этому делу первостепенное внимание, – заверил я ее.
Она ушла, а мы с Дживсом остались одни в огромном парке, где больше не было ни души. Я беспечно, с беззаботным видом закурил сигарету.
– Ну что ж, Дживс…
– Сэр?
– Хочу сказать, вот мы и встретились снова.
– Да, сэр.
– Под Филиппами, верно?
– Да, сэр.
– Надеюсь, вы нашли общий язык с Чаффи?
– Да, сэр, все сложилось как нельзя лучше. Осмелюсь спросить, вы довольны вашим новым камердинером?
– О, вполне. Безупречный слуга.
– Мне чрезвычайно приятно это слышать, сэр.
Наступило молчание.
– Э-э, Дживс… – проговорил я.
Странное дело. Я хотел переброситься с ним несколькими вежливыми фразами, небрежно кивнуть и уйти. Но, черт, как же трудно сломать многолетнюю привычку. Понимаете, вот сижу я, вот стоит Дживс, а мне доверили решить задачу, по поводу каких я раньше всегда советовался с Дживсом, и сейчас я будто прирос к скамейке. И вместо того чтобы проявить ледяное равнодушие, кивнуть эдак свысока и уйти, как намеревался, я чувствовал непреодолимую потребность обсудить с ним все в подробностях, будто никакого разрыва между нами и не случалось.
– Э-э… Дживс… – снова сказал я.
– Сэр?
– Хотел бы кое о чем посоветоваться, если у вас есть свободная минута.
– Разумеется, есть, сэр.
– Мне очень интересно, что вы думаете относительно моего друга Чаффи. Поделитесь со мной?
– Охотно, сэр.
На его лице было выражение мудрого понимания, соединенное с искренним желанием верного слуги помочь своему господину, которое я столько раз видел раньше, и я решил: к черту сомнения.
– Надеюсь, вы согласны, что пятый барон нуждается в помощи?
– Прошу прощения, сэр?
Я разозлился:
– Перестаньте, Дживс, как вам не надоело. Вы все отлично понимаете. Бросьте эти хитрости и притворство, где ваша прежняя открытость и прямота? И не вздумайте уверять меня, будто прослужили у него почти неделю и не сделали никаких наблюдений и выводов.
– Правильно ли я предположил, сэр, что вы намекаете на отношение его светлости к мисс Полине Стоукер?
– Правильно, Дживс, вы правильно предположили.
– Я, конечно, догадываюсь, сэр, что его светлость питает к юной леди чувства более глубокие и пылкие, чем простая дружба.