Джокертаунская комбинация
Шрифт:
– Убью, – сказала Зельда, тряся головой.
Джерри пополз от нее прочь, так, чтобы скамья оказалась между ними. Огни мигнули и померкли. Вероника занялась Лэтхемом. Все должно было получиться.
Джерри схватился за скамью и встал. Зазвенела штанга. Зельда обернулась на звук и сделала шаг вперед. Она наступила на один из дисков, и он скользнул под ногой, толкнув ее вперед.
Зельда кувырком полетела в тренажер, и Джерри отпрыгнул с ее пути. Она врезалась в массу металла, завалив его своим весом. Штанга перевернулась и упала. Один ее
Он медленно, не сводя с нее глаз, отошел в гостиную. Зельда для него была одним из самых ненавистных людей на планете, но он не мог видеть страдания на ее лице.
Вероника сидела на диване с пистолетом в руке.
– Ты сделала это? – спросил Джерри.
Она покачала головой.
– Я не смогла. Во мне этого нет.
Джерри скрипнул зубами.
– А как же Ханна?
Вероника подняла голову и пристально всмотрелась в него.
– Она бы тоже не смогла. – Она отдала пистолет ему. – Тебе придется позаботиться об этом самому.
– Хорошо, – сказал Джерри, поднимая пистолет. – Уходи отсюда. Встретимся возле машины.
Вероника встала и вышла.
Джерри прошел в спальню. Лэтхем лежал на кровати. Глаза его были закрыты, он с трудом дышал. Джерри склонился, приставил глушитель к голове. Он понял, почему Вероника не смогла этого сделать. После того как он нажмет на спусковой крючок, он уже никогда не будет прежним человеком. И не важно, была ли это справедливость: убийство беззащитной жертвы оставит глубокий шрам. Он закрыл глаза и надавил на спусковой крючок.
Ничего.
– Его не может заклинить, – бормотал Джерри, возясь с оружием, – не может.
Руки сомкнулись на талии Джерри раньше, чем он увидел движение. Они выкрутили пистолет из его ладоней и бросили на пол, тот отлетел, подпрыгнув. Лэтхем вскочил, и теперь их разделяла кровать.
– На кого ты работаешь? – спросил Лэтхем. – Скажи и, может быть, уйдешь отсюда живым.
Джерри двинулся в обход кровати к двери. Лэтхем пошел наперерез.
– Ни на кого, – сказал он.
Лэтхем смотрел на него какое-то время, будто взвешивая ситуацию. Услышал стоны из тренажерного зала.
– Что ты сделал с Зельдой?
Джерри показалось, что на мгновение на лице Лэтхема мелькнул страх.
– Она сама себя покалечила, играя со штангой. – Он знал, что выживет только один из них. Может быть, только так он и сможет стать убийцей, рассчитывая на свой инстинкт выживания. Он позволил своим чертам расплыться, приняв свой настоящий облик. – Теперь узнаешь?
Лэтхем осклабился:
– Стросс-старший. Через столько лет. Я знал, что кто-то рыскает вокруг, вынюхивая, но даже представить не мог, что это ты. Кеннет мог бы гордиться.
Услышав имя брата, Джерри бросился на Сен-Джона.
Он врезался в Лэтхема, и они оба упали на пол. Лэтхем схватил Джерри за шею и начал душить, его хватка была твердой и не ослабевала. Джери ударил коленом
Он прижал палец к уху Лэтхема и начал менять свою кость, наращивая ее, протыкая ею и собственную плоть, и плоть Лэтхема. Джерри вспомнил инструмент для взбалтывания яйца и крутил кость собственного пальца внутри черепа адвоката. Лэтхем издал придушенный, хрипящий звук и задергался.
Джерри откатился влево и освободил свою руку. Палец жгло, словно ошпаренный кипятком. Он рефлекторно прижал его к губам и тут же отдернул. Сплюнул мозг.
Джерри оглянулся на Лэтхема. Тот не дышал. Он должен был быть мертв. Должен быть. Джерри сел на кровать и глубоко вздохнул. Он всегда считал Лэтхема жестче и умнее себя, но перед ним на полу лежал мертвый Сен-Джон. Джерри закрыл глаза, закрыл рукой рот, внутренности его похолодели. Вот что значило почувствовать себя убийцей, вот как оно на самом деле было. Он знал, что ужас, который он испытывает сейчас, стоит спокойствия, билет в которое он купил этой ценой, но все, чего он хотел сейчас, – поскорее уйти из этого места.
Он потянулся и поднял пистолет, сунув его в карман. Встал, но обернулся в дверном проеме и посмотрел на Лэтхема. Лицо мертвеца было искажено болью, ни следа умиротворения.
Джерри прошел в гостиную, взял свою куртку и вышел. Он изменил внешность, пока спускался на лифте. Затемнил кожу и волосы, добавил возраста. Но то, что он чувствовал, никак не изменилось.
Они шли по Бруклину, по району, где она жила. На коже Вероники появились новые морщинки, но ее цвет вернулся к нормальному. Ее волосы блестели в солнечном свете.
– Как ты себя чувствуешь? Не думала, что сможешь убить кого-нибудь. Тогда ты не очень-то хотел говорить об этом. – Вероника помахала нескольким детям, играющим с деревянными планерами. Они улыбнулись и помахали в ответ.
– Не очень. Я не могу обманывать себя, утверждая, что убийство – это хорошо, но я должен был это сделать. Это часть взросления – делать то, что должен. Или он, или нас. – Джерри поежился, внезапно почувствовав холод. – Сложно сказать. Иногда я в порядке, иногда нет. В конечном счете я примирюсь с этим.
– Надеюсь, – сказала Вероника. – Ты неплохой, для мужчины. Иногда ведешь себя как идиот, но у тебя доброе сердце.
Джерри потер уголок глаза.
– Вероника, хотел бы я узнать тебя поближе, но, полагаю, сейчас уже слишком поздно.
Она улыбнулась.
– Вероятно, мне придется начать все заново. Я много лет провела, пытаясь понять, что же я ненавижу, пришла пора разобраться, что же я люблю. Думаю, поэтому я вернулась сюда. Тут я была счастлива. Я хочу снова быть счастливой.