Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 5
Шрифт:
Нет, она не годится ему в жены, раз при первом же испытании ей изменило мужество! Она стиснула зубы, и вдруг ее охватил странный восторг, словно она тоже вступила в жизнь, узнала о себе что-то такое, чего не знала прежде. Она поранила пальцы, но боль была ей даже приятна; щеки горели; дыхание участилось. Теперь ее не остановят! Эта лихорадочная работа в темноте была ее первым жизненным крещением. Она отделила холсты и, аккуратно скатав их, связала веревкой. Она хоть что-то сделала для него! Этого у нее не отнимешь! Она спасла частицу его души! В эту ночь он стал ей ближе! Пусть делают, что хотят! Она легла на его матрас и вскоре заснула…
Кристиан разбудил Скраф, лизнувший ее в лицо. У постели стояла Грета.
— Проснись, Крис! Калитка отперта!
В холодном утреннем свете девочка, казалось, вся светилась теплыми красками, глазенки ее блестели.
— Теперь я не боюсь; мы со Скрафом не спали всю ночь, чтобы не пропустить утра… Это было так интересно… Но знаешь, Крис, — закончила она жалобно, — я солгала.
Кристиан обняла ее.
— Пойдем скорей! Там никого нет. А это картины? Подняв сверток за концы, сестры снесли его вниз и направились со своей ношей, похожей на человеческое тело, по тропинке между рекой и виноградником.
XIX
В тени розовых кустов, растянувшись во весь рост и подложив руку под голову, отнюдь не сном праведницы спала Грета. Пробиваясь сквозь цветы, солнце целовало ее полураскрытые губы и осыпало увядшими лепестками роз. В густой тени лежал сонный Скраф и лениво щелкал зубами, пытаясь поймать муху.
В три часа в сад вышла и мисс Нейлор с корзинкой и ножницами в руках. Подхватив юбки, чтобы не замочить их в лужицах, оставшихся после поливки, она остановилась у куста роз и стала срезать увядшие цветы. У маленькой женщины с посеребрившейся головой и худощавым смуглым лицом, стоявшей на солнцепеке без зонтика, вид был гордый и независимый.
Когда ножницы ее запорхали среди веточек, она стала разговаривать сама с собой.
— Если бы девушки были такими, как в наше время, ничего подобного не случилось бы. Но может быть, мы не понимаем… прошлое легко забывается.
Она понюхала розу, зарывшись в нее носом и губами.
— Бедная девочка! Как жаль, что его отец простой…
— Фермер, — донесся из-за куста сонный голосок. Мисс Нейлор вздрогнула.
— Грета! Как ты меня напугала! Фермер… то есть… э… владелец сельской усадьбы!
— У него виноградники… герр Гарц говорил нам, и он не стыдится этого. Почему же жаль, мисс Нейлор?
Мисс Нейлор поджала губы.
— По многим причинам, о которых ты не имеешь представления.
— Вы всегда так говорите, — не отставала обладательница сонного голоска, — и поэтому, когда я захочу выйти замуж, вы тоже пожалеете…
— Грета! — воскликнула мисс Нейлор. — Девочке твоих лет неприлично говорить такие вещи.
— Почему? — спросила Грета. — Потому что это правда?
Мисс Нейлор ничего не ответила ей на это, но с досады срезала свежую, неувядшую розу и, тут же подняв ее, посмотрела на нее с раскаянием. Грета, снова заговорила:
— Крис сказала: «Картины теперь у меня, и я все расскажу ей», — но я скорее скажу, потому что это я солгала.
Мисс Нейлор смотрела на нее, широко раскрыв глаза, сморщив нос и забыв щелкнуть ножницами.
— Вчера вечером, — проговорила Грета, — мы с Крис пошли в мастерскую, чтобы забрать картины, а калитка была заперта, и поэтому я вернулась, чтобы сказать «вправду; и когда вы меня спросили, где Крис, я солгала, потому что она была в мастерской всю ночь, и мы со Скрафом не спали всю ночь, а утром принесли картины и спрятали у себя под кроватями, и вот почему мы… так… хотим… спать.
Мисс Нейлор смотрела на нее поверх розового куста, и хотя ей пришлось стать на цыпочки, она и в этом положении умудрялась сохранять достойный вид.
— Меня поражает твое поведение, Грета, а еще больше меня удивляет Кристиан. Все идет вверх дном.
Солнечный лучик запутался в волосах Греты, смотревшей на мисс Нейлор непроницаемым и невинным взглядом.
— Я уверена, что вы любили, когда были молодой, — пробормотала она сонным голосом.
Густо покраснев, мисс Нейлор срезала безупречный бутон.
— И так как вы не замужем, то я думаю… Ножницы щелкнули.
Грета снова примостилась под кустом.
— По-моему, нехорошо срезать все лучшие бутоны, — сказала она и закрыла глаза.
Мисс Нейлор продолжала смотреть на нее поверх розового куста, но черты ее худощавого лица странным образом смягчились, оно порозовело и помолодело. Услышав, что Грета ровно и глубоко дышит, маленькая гувернантка поставила свою корзинку и стала прохаживаться по лужайке, а следом за ней ходил недоумевающий Скраф. Тут к ним подошла Кристиан.
Мисс Нейлор молча взяла ее под руку, но ее губы беззвучно открывались и закрывались, словно клюв птицы, подбирающейся к червяку.
Кристиан заговорила первой:
— Мисс Нейлор, я хочу сказать вам…
— О моя дорогая! Я все знаю, Грета уже исповедалась мне. — Она похлопала девушку по руке. — Какой сегодня чудесный день, не правда ли? Вы когда-нибудь видели, чтобы «Пять пальцев» были такими красивыми?
И она указала на величественные вершины «Fiinffingerspitze» [32], сверкавшие на солнце, как гигантские кристаллы.
— Мне нравится больше, когда они окутаны облаками.
— Да, — волнуясь, согласилась мисс Нейлор, — в облаках они, безусловно, приятнее. Сейчас у них такой вид, словно они вспотели от жары… Дорогая! продолжала она, похлопывая Кристиан по руке. — Мы все… то есть, мы все…
Кристиан старалась не смотреть на нее,
— Дорогая, — снова начала мисс Нейлор. — Я глубоко… то есть, я хочу сказать, все мы в свое время… и поэтому, видите ли… так тяжело!
Кристиан поцеловала ее затянутую в перчатку руку. Мисс Нейлор покачала головой, по носу ее скатилась слеза.