Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 9
Шрифт:
Ей опять повезло, — она застала и третьего своего дядю; тот задумчиво разглядывал собственный дом на Маунт-стрит, словно собирался его купить.
— А, Динни! Пойдем, тетя хандрит и будет тебе рада. Мне недостает старого Форсайта, — добавил он в холле. — Я прикидывал, сколько запросить за дом, если мы сдадим его на зиму. Ты не знала старого Форсайта — отца Флер; занятный был человек.
— А что с тетей Эм?
— Ничего, дорогая. Просто вид бедного старого дяди Франтика заставил ее призадуматься о будущем. А ты когда-нибудь думаешь о будущем, Динни? Грустная это штука, когда прошла молодость.
Он открыл дверь.
— А к нам приехала Динни.
В обшитой панелью гостиной стояла Эмили, леди Монт, со своим попугаем на плече, — она смахивала метелкой пыль с комнатных цветов. Опустив метелку, она с каким-то рассеянным видом подошла и поцеловала племянницу.
— Осторожно, Полли, — сказала она попугаю. Попугай перебрался на плечо Динни и с любопытством наклонил головку, заглядывая ей в лицо.
— Полли прелесть, — сказала леди Монт, — ты не рассердишься, если он ущипнет тебя за ухо? Я так рада, что ты приехала, Динни; у меня на уме одни похороны. Скажи, как, по-твоему, живут на том свете?
— А разве он есть, тетечка?
— Ах, Динни! Как все это грустно!
— Может, тот, кому он нужен, туда и попадает.
— Ты совсем как Майкл. Он тоже все умничает. Где ты нашел Динни, Лоренс?
— На улице.
— Какое неприличие. Динни, как поживает отец? Надеюсь, он не заболел, переночевав в этом ужасном доме в Портсминстере? Там так пахло сушеными мышами!
— Нас всех очень беспокоит Хьюберт.
— А! Хьюберт, ну, конечно. Знаешь, мне кажется, он напрасно бил этих людей. Застрелить — еще куда ни шло, но бить — это так прозаично; и потом, он ведь не Железный герцог.
— Разве тебе никогда не хотелось избить ломового извозчика, когда он хлещет лошадь, которая тащит в гору тяжелый воз?
— Хотелось. А разве они это делали?
— Только похуже. Выкручивали мулам хвосты, кололи их ножами и вообще мучили бедных животных как могли.
— Правда? Тогда хорошо, что он их побил, хотя я не люблю мулов с тех пор, как мы взбирались на Гемми. Помнишь, Лоренс?
Сэр Лоренс кивнул. На лице его было то ласковое, чуть насмешливое выражение, которое всегда напоминало Динни о тете Эм.
— А что там случилось, тетя?
— Они на меня свалились, — не все, конечно, а тот, на котором я ехала. А мне говорили, что мулы никогда ни на кого не падают — они такие устойчивые.
— Как это некрасиво с его стороны!
— Еще бы, и очень неприятно — так фамильярно. Как ты думаешь, Хьюберт не приехал бы на той неделе в Липпингхолл пострелять куропаток?
— По-моему, Хьюберта сейчас трудно куда-нибудь вытащить. У него на душе кошки скребут. Но если у тебя найдется конурка для меня, — можно мне приехать?
— Конечно. Места хватит. Давай-ка посчитаем: будут только Чарли Маскем со своей новой женой, мистер Бентуорт с Генриеттой, Майкл и Флер, Диана Ферз, может быть, Адриан, раз он все равно не умеет стрелять, и тетя Уилмет. Ах да! Еще лорд Саксенден.
— Не может быть! — воскликнула Динни.
— А что? Его нельзя принимать в обществе?
— Наоборот, я так рада. За ним-то я и гоняюсь.
— Какое неприличное слово; никогда не слышала, чтобы это так называлось. К тому же где-то есть еще и леди Саксенден, но она всегда болеет.
— Да нет же, тетя Эм. Он мне нужен из-за Хьюберта. Отец говорит, что за кулисами он самый главный.
— Динни, вы с Майклом очень странно выражаетесь. Какие кулисы?
Сэр Лоренс нарушил гробовое молчание, которое обычно хранил в присутствии жены.
— Динни хочет сказать, что Саксенден вертит делами армии за кулисами.
— Что он собой представляет, дядя Лоренс?
— Зазнайка? Мы знакомы с ним много лет… занятный тип.
— Ах, как меня все это волнует! — сказала леди Монт, беря у Динни попугая.
— Тетечка, милая, мне ничто не угрожает.
— Да, но этому лорду… как его… Зазнайке? Я всегда берегла репутацию Липпингхолла. Я и так уж сомневаюсь насчет Адриана, но… — она посадила попугая на камин, — он мой любимый брат. Чего не сделаешь для любимого брата!
— Вот именно, — сказала Динни.
— Все будет в порядке, Эм, — вставил сэр Лоренс. — Я присмотрю за Динни и Дианой, а ты не спускай глаз с Адриана и Зазнайки.
— Твой дядя становится с каждым годом все легкомысленнее, он мне рассказывает просто ужасные истории.
Она остановилась рядом с сэром Лоренсом, и он взял ее под руку.
«Черный ферзь и белая ладья», — подумала Динни.
— До свидания, Динни, — вдруг сказала леди Монт. — Я должна лечь. Шведская массажистка сгоняет с меня жир три раза в неделю. Я и правда худею. — Она оглядела Динни. — Интересно, может она нагнать на тебя хоть немножко?
— Я толще, чем выгляжу.
— Я тоже… и это ужасно. Я бы так не огорчалась, если бы твой дядя не был худым как жердь.
Она подставила щеку, и Динни ее звонко чмокнула.
— Как ты хорошо целуешься! — сказала леди Монт. — Сколько лет меня так не целовали. Люди теперь не целуют, они клюют. Пойдем, Полли! — И она выплыла из комнаты с попугаем на плече.
— Тетя Эм очень хорошо выглядит, — заметила Динни.
— Да. Но у нее мания — боится пополнеть, воюет с этим не на жизнь, а на смерть. Мы питаемся самой необыкновенной пищей. В Липпингхолле дело обстоит лучше, там хозяйка — Августина, а она все такая же француженка, какой была тридцать пять лет назад, когда мы привезли ее из нашего свадебного путешествия, И все так же любит готовить. К счастью, меня ничто не заставит пополнеть.