Джорджия и магнат
Шрифт:
— Надо сказать, вы очень в этом преуспели, — саркастически заметил он.
— Ну а вы — просто бездушная машина.
— Кто это вам сказал? — От удивления он вскинул брови.
— Сама догадалась. Почти всю жизнь я прожила с одним из таких людей.
— Вероятно, это ваш отец?
Джорджия кивнула.
— Как я его ни люблю, но должна сказать, что он всегда вставлял мне палки в колеса.
— Да, нелегко вам пришлось. А ваш отец случайно не Досон Беннетт?
— Сначала скажите, кто ваш отец. Не Сэм ли Робаргс, гостиничный
— Думаю, он заслужил этот титул.
— И вы, конечно, работаете у него?
— Да, я в руководстве компании. Две моих сестры и их мужья тоже заняты в нашем семейном бизнесе. А еще — два моих дяди и многочисленные кузены. Так что никто не может обвинить отца в том, что он не заботится о своей семье.
— А вам никогда не хотелось начать собственное дело? — Джорджия понимала, что ее вопрос не слишком тактичен, но не смогла сдержать любопытство.
Робартс понимающе посмотрел на нее, сощурив глаза.
— Однажды было такое желание. — Он замолчал, потом философски пожал плечами. — Спустя несколько лет после университета… Планы переполняли молодого архитектора. Но с планами пришлось расстаться, когда мой отец перенес первый инфаркт. С тех пор было еще три, и отец просил меня остаться в бизнесе — быть готовым к тому, чтобы взять все в свои руки. И со временем мне придется это сделать.
— Но наверняка в вашем бизнесе вы можете применить свою профессию архитектора.
— В какой-то степени, — согласился он. — Мне многое хочется переделать. Я глубоко уважаю отца, но не во всем с ним согласен.
— А почему вы решили отправиться в «Сансет»?
— Мне это непозволительно? — Взгляд его резал как ножом.
— Просто я подумала, что, занимаясь таким бизнесом, вы предпочитаете гостиницы высшего разряда.
— Вовсе нет. Кроме того, я уже видел «Сансет». Возможно, там многое следовало бы перестроить, но сам остров великолепен. И побережье, конечно, тоже из лучших. Но почему туда летите вы?
Джорджия взялась за книгу.
— Я была там уже несколько раз, и меня постоянно туда тянет. Но мне все же интересно, что вас в особенности привлекает там?
— Полагаете, вам положено это знать? — Он бросил на нее еще один пронзительный взгляд.
— Да нет. Просто считается, что незнакомые люди склонны доверять друг другу свои секреты.
Ее слова заставили его рассмеяться.
— Вообще-то я никогда никому ничего про себя не рассказываю. Это все ваши глаза — бархатные и невинные… прямо анютины глазки. Кстати, у блондинок не бывает таких глаз. Только не говорите мне, что вы красите волосы, я буду страшно разочарован.
— Нет, я пользуюсь только шампунем, — сказала Джорджия. — Цвет глаз и волос у меня натуральный.
— Так, значит, вы дочь Досона Беннетта? Вы ведь не ответили мне.
— Ну конечно, я его дочь. — Джорджия откинула назад светлые волосы. Что-то в этом мужчине постоянно держало ее в напряжении — как женщину. — Он мой родной отец, он воспитал меня. В течение многих лет мы только и делаем, что ссоримся с ним. Я его единственный ребенок.
— Похоже, он очень заботился о вас.
Джорджия кивнула.
— Но у него слишком архаичные взгляды на женщину и ее место в обществе.
— То есть женщина должна работать где-нибудь в тихом местечке и только до тех пор, пока не выйдет замуж?
— Непозволительные вещи в моем случае. Отец всегда считал, что это его дело — обеспечивать нас с матерью. Мне он не разрешал работать. Моя мать проводит время, посещая галереи, антикварные магазины, ходит куда-нибудь на ланч, за покупками, играет в бридж.
— Даже не знаю, что на это сказать, — заметил он с пониманием. — Моя мать занимается примерно тем же. Многие женщины, вынужденные работать, с удовольствием бы поменялись с ними местами.
— Но я более честолюбива, — заметила Джорджия, сверкнув глазами. — Мне хочется на деле применить таланты, которыми наградил меня Бог.
— А вы учились где-нибудь, чтобы стать дизайнером по интерьерам?
— Вы меня проверяете? — спросила она, расслышав нотку недоверия в его голосе.
— Ну да. — Он широко улыбнулся.
— Так вот, я прослушала курс изящных искусств в университете, а потом два года работала у Бобби Сент-Джорджа. Вы слышали о нем?
— Слышал. — Он поджал губы. — Должен вам сказать, что мне как архитектору не нравятся его интерьеры. Слишком уж они модерновые.
— Я от них тоже не в восторге, — призналась Джорджия, — но Бобби погружен в свое дело. Это профессионал до мозга костей. Каждый, пусть даже не разделяя его вкусов, понимает, что он первоклассный дизайнер.
— Лично я знаю многих, кто гораздо талантливее его, — заметил Линк.
— Ну, тогда вам будет интересно услышать, что под руководством Бобби я завоевала титул «Лучший молодой дизайнер года». Членам жюри понравился мой подбор цвета, масштаба и компонентов. У меня, как они решили, легкая и элегантная рука.
— Вот и слава Богу, — ответил он.
— Больше того, могу вам сказать, что в прошлом году я выиграла конкурс на лучший интерьер для жилого помещения. Об этом писали, по крайней мере, в двух специальных журналах по интерьеру. Даже мой отец приобрел несколько экземпляров этих журналов.
— Если вы мне назовете номера журналов, я попрошу кого-нибудь из моих сотрудников разыскать их.
— Я лучше почитаю немного, — возмущенно процедила Джорджия.
— Ну не будьте такой. Мы ведь на самом деле неплохо поладили.
— Если не считать ваших насмешек.
Глядя в книгу, Джорджия попыталась найти нужную страницу, но в этот момент самолет как-то вздрогнул и, казалось, начал падать. Джорджия всегда боялась летать, и помимо воли она коротко вскрикнула, но тут же замолкла. Рука ее в поисках опоры наткнулась на сильную, надежную руку соседа.