Джульетта
Шрифт:
– Умберто всегда говорил, что Сиена не поддается объяснению, - сказала я, вдруг остро захотев, чтобы он оказался рядом и тоже послушал эту необычную даму.
– Нужно быть там и услышать барабаны, чтобы понять.
Ева- Мария благосклонно улыбнулась, словно королева, принимающая комплимент.
– Он прав. Это нужно почувствовать… - Она положила руку мне на грудь.
– …там.
У другой этот жест вышел бы крайне неприличным, но Ева-Мария принадлежала к тому сорту людей, которые умеют себя подать.
Стюардесса подливала шампанское, а новая знакомая все рассказывала мне о Сиене.
– Не попадите в неприятности, - поучала она, подмигивая.
– Туристы
– Ева-Мария с заговорщическим видом коснулась своим бокалом моего.
– Если заблудились, ищите на углах домов маленькие фаянсовые таблички. Они помогут сориентироваться в какой контраде вы находитесь. Ваша семья, Толомеи, принадлежит к контраде Совы; вашими союзниками являются Орел, Дикобраз и… остальных забыла. Для сиенцев контрады составляют смысл и суть жизни: это и ваши друзья, и ваши соседи, ваши союзники и ваши соперники. И так круглый год.
– Значит, моя контрада - Сова, - с удовольствием повторила я, вспомнив, как Умберто порой называл меня встопорщенной совой, когда я была не в настроении.
– А к какой контраде принадлежите вы?
В первый раз за весь наш долгий разговор Ева-Мария опустила глаза: вопрос оказался ей неприятен.
– Ни к какой, - пренебрежительно сказала она.
– Нашу семью изгнали из Сиены много веков назад.
Задолго До приземления во Флоренции синьора Салимбени настояла на том, чтобы подвезти меня в Сиену. Это ей по дороге домой в Валь-д'Орсию, объяснила она, и никакого тут беспокойства. Я возражала, что прекрасно доберусь на автобусе, но Ева-Мария явно не доверяла общественному транспорту.
– Dio santo! [6] – воскликнула она, когда я отклонила ее сердечное предложение.
– Почему вы хотите ждать автобус, который ходит раз в три часа, если можете прекрасно доехать со мной на новой машине моего крестника?
– Видя, что я готова сдаться, она очаровательно улыбнулась и, конфиденциально наклонившись, выложила основной козырь: - Джульетта, я буду страшно разочарована, если нам не удастся продолжить этот интересный разговор!
Рука об руку мы прошли таможню, где офицер едва взглянул в мой паспорт, будучи не в силах оторваться от декольте Евы-Марии. Потом, когда я писала претензию на пропавший багаж, заполняя целый ворох бланков карамельного цвета, Ева-Мария стояла рядом, постукивая по полулодочкой от Гуччи, а багажный клерк клялся жизнью, что лично займется поисками моих чемоданов, пусть даже для этого придется обыскать полмира, и в любое время дня и ночи привезет их в Сиену, в отель «Чиусарелли», - адрес, который Ева Мария написала на листке губной помадой и сунула ему в карман.
– Понимаешь, Джульетта, - объяснила она, когда мы вместе вышли из терминала, катя в тележке одинокую сумочку Евы-Марии.
– Пятьдесят процентов они видят, а остальные пятьдесят процентов им кажется, что они видят. А!
– Она возбужденно замахала черному седану с работающим мотором, занявшему полосу для пожарных машин.
– Вот и он! Прекрасный автомобиль, правда?
– Она ткнула меня локтем и подмигнула: - Новая модель.
– Вот как?
– вежливо сказала я. Машины никогда не были моей страстью, в основном потому, что к машине, как правило, прилагался парень. Дженис с ходу определила бы марку и модель и внесла бы в список дел непременно переспать с владельцем тачки, припарковавшись где-нибудь в живописном местечке на побережье Амальфи. Нет нужды говорить, что ее список дел радикально отличался от моего. Ничуть не задетая моим равнодушием, Ева-Мария притянула меня поближе и прошептала на ухо:
– Ничего не говори, я хочу сделать сюрприз. О, ну какой кс он у меня красавец!
– Она воркующе засмеялась и повела меня к машине: - Чао, Сандро!
Молодой человек обошел седан, чтобы нас приветствовать.
– Чао, madrina [7] !
– Он расцеловал крестную мать в обе щеки и без возражений вытерпел поглаживание по густым верным волосам.
– Bentornata! [8]
Ева- Мария сказала правду. Ее крестник был убийственно хорош собой, и хотя меня вряд ли можно считать авторитетным источником в отношении типичного поведения женщин, думаю, при виде него женщины падали штабелями.
– Алессандро, я хочу тебя познакомить.
– Было заметно, какого труда бедной женщине стоит сдержать ликование.
– Это моя новая подруга, мы познакомились в самолете. Ее зовут… Джульетта Толомеи, представляешь?!
Алессандро заинтересованно посмотрел на меня глазами цвета сушеного розмарина, от которых Дженис заплясала бы румбу по всему дому, извиваясь в нижнем белье и подвывая в импровизированный микрофон из щетки для волос.
– Чао!
– сказала я, соображая, уж не поцелует ли он и меня заодно.
Не поцеловал. Оглядев мои косички, мешковатые бермуды и шлепанцы, Алессандро криво улыбнулся и что-то сказал по-итальянски.
– Извините, я не понимаю по…
Увидев, что непривлекательная американка еще и ни бум-бум по-итальянски, крестник Евы-Марии потерял ко мне всякий интерес. Не повторив по-английски предыдущую фразу, он бросил:
– Багажа нет вообще?
– Куча. Но все отправилось в Верону.
Через пару секунд я уже сидела на заднем сиденье седана рядом с Евой-Марией, и мы мчались по прелестной Флоренции. Убедив себя, что угрюмое молчание Алессандро явилось сугубым следствием плохого знания английского - мне-то что?
– я упивалась бурлившим внутри возбуждением. Я снова здесь, в стране, дважды выплюнувшей меня за свои границы, да еще и успешно инфильтрировалась в модный класс. Мне не терпелось позвонить Умберто и обо всем рассказать.
– Ну что, Джульетта, - сказала Ева-Мария, с удобством устроившись на мягком сиденье.
– Я буду осторожна и не скажу… слишком многим, кто ты.
– Я?
– чуть не засмеялась я.
– Я же никто!
– Как так - никто? Ты Толомеи!
– Вы мне только что сказали, что Толомеи жили очень давно.
Ева- Мария коснулась указательным пальцем кончика моего носа:
– Нельзя недооценивать влияние событий, случившихся много времени назад. Это прискорбный недостаток современных мужчин. Советую тебе, гостья из Нового Света, больше слушать и меньше говорить. Здесь родилась твоя душа. Поверь мне, Джульетта, здесь ты встретишь людей, для которых ты значишь очень много.
Я покосилась в зеркало заднего вида и встретилась взглядом с прищуренными глазами Алессандро. Виной тому английский или нет, он явно не разделял симпатии крестной мамы к моей особе, но был слишком хорошо воспитан, чтобы озвучить свое мнение. Поэтому он согласился терпеть мое присутствие в своей новой машине, коль скоро я буду благодарно знать свое место.
– Толомеи, - продолжала Ева-Мария, которую ничуть не заботила очевидная неприязнь ко мне ее крестника, - это одно из самых богатых и влиятельных семейств в истории Сиены. Они были частными банкирами и исконно соперничали с нами, Салимбени, за влияние в городе. Доходило до того, что наши предки поджигали друг другу дома и убивали детей в постелях.