Эарнур

Ла Имие

– Скажи уж прямо - грудь себе повязками замотала, чтобы скрыть, что ты девка, - расхохотался Маэглин.
– А еще мне очень интересен один вопрос, касающийся баб в армии. Не в мордорской, конечно, у нас женщины открыто в ней служат - я, правда, против, но вот Саурон как раз нет, а он всегда прав. Я про те случаи, когда девушка в армии пытается сделать вид, что она на самом деле парень. Как она выкручивается, когда у нее всякие дела женские и к тому же ей надо в кустики по маленькой необходимости?

Тхайрэт тоже засмеялась. Исильмэ, которая тем временем, кривясь от боли, одной рукой пыталась стянуть с себя котту, смутилась - в другое время она бы влепила не в меру любопытному эльфу пощечину

за такие похабные вопросы, но сейчас обстановка к этому не располагала, к тому же девушка уже поняла, что загадочного Ломиона лучше не злить. Тот же, посмотрев на ее неуклюжую возню с одеждой, понимающе улыбнулся и все же помог снять котту и кольчугу - правда, Исильмэ при этом с трудом сдержалась, чтобы не закричать, но все же, сцепив зубы, перетерпела - ей не очень-то хотелось, чтоб слуги Ангмарца заподозрили неладное и заявились сюда.

– Слушайте, а если вы там траву и дорожку кровью закапали?
– осенило Тхайрэт, которая тем временем взяла ножницы и принялась осторожно разрезать на девушке подкольчужник и рубашку.
– Если кто увидит и что-нибудь заподозрит? Тот же Нендил, ты ж его знаешь!

– Если вдруг что - прячем Исильмэ в подвале или кладовой, а я себе руку порежу и скажу, что кровь моя, споткнулся да на камень ладонью напоролся, - с уверенностью произнес Маэглин.
– Однако я не думаю, что тут нам что-нибудь такое грозит, гундабадский ушастый придурок наверняка празднует победу в обнимку с бутылкой коньяка, Аргор, как всегда, в печали, а остальным все пофиг. Только вот вещественные доказательства спрятать не помешает, - он указал на валявшуюся на полу скомканную котту.
– Можно даже сжечь или закопать, и кровь не забудьте все-таки оттереть с пола. Мне еще Нендила тут не хватало, глаза б мои его не видели, неужели на мою бедную головушку опять свалилось это злобное чудовище?

6

Закончив с одеждой, Тхайрэт открыла один из своих пузырьков и стала промывать Исильмэ рану приятно пахнущим темно-зеленым снадобьем. Девушка тихо всхлипнула, кусая губы - несмотря на всю аккуратность целительницы, ощущения были далеко не из приятных.

– Кстати, мне вот тоже интересно - а зачем ты все-таки парнем переоделась и в армии служить решила?
– попытался отвлечь ее комендант.
– Легенд красивых начиталась-наслушалась, и тебе взбрело в голову, что быть воином - это очень здорово? Нет, что б там Саурон ни говорил, а Мелькор все-таки был прав, что девкам на войне не место. Женщине подобает держать в руках веретено и иголку, а не меч, и рожать детей, а не рубить кого-то на куски.

По лицу Исильмэ потекли слезы, но не от боли, хотя Тхайрэт к тому времени взялась за вторую склянку. Она чувствовала жгучую обиду... хотя чего, собственно, она ждала? Того, что вражьи прислужники будут вникать в ее тайны? Да и есть ли смысл им что-то рассказывать? Можно только хуже сделать, еще и в своих целях все это используют.

– Ты чего?
– сверкнул темными глазами Маэглин.
– Тхайрэт, ты там осторожней, все-таки не с деревянной куклой дело имеешь, а с живым человеком.

– Это не из-за нее. Вы все равно ничего не поймете. Я не хочу об этом говорить.

– Ты уже который раз это повторяешь?
– тяжело вздохнул комендант.
– Может, все же объяснишь, как и почему тут оказалась?

Маэглин вытащил из резной деревянной вазы на столе сухую травинку и принялся ее грызть.

– Слушай, Исильмэ, ты тут не говори загадками. Что там такого у тебя, что мы прямо так уж понять не сможем? Чай, не слабоумные.

Девушка опустила голову.

– Вы же живете во тьме. Вы не знаете ничего о чувствах простых людей.

Комендант

с племянницей удивленно переглянулись.

– Это ж как так?

Тхайрэт смущенно захихикала, закрываясь рукавом своего темно-красного полотняного платья.

– Вот откуда берутся слухи, что орки без женщин плодятся - чуть ли не из тьмы по воле Властелина выходят, ответила она, перевязывая рану Исильмэ.

– Ага, твоя мама девять дочерей в огороде нашла, - добавил Маэглин.

Гостья горько разрыдалась.

– Я родилась на юге Гондора, ближе к харадской границе. Маму свою я почти не помню, она умерла, когда мне было два года, и я осталась с отцом. Я была еще совсем девчонкой, когда первый раз увидела Эарнура - наследный принц проезжал во главе большого отряда через наше селение. Тогда я еще не поняла, что со мной случилось, но с того дня я его никак забыть не могла. Постоянно лишь о нем и думала, все время он у меня перед глазами был. Отец, конечно, ничего не знал, да я и не говорила - он бы меня за такие мысли быстро бы вожжами отхлестал. Когда я подросла, он хотел меня замуж выдать за соседского сына. Я смирилась - чего толку спорить, у нас это не принято, да и жених мой был человеком неплохим - работящий, семья дружная и собой хорош, хотя, конечно, до короля ему далеко было.

– Ой, так ты в него влюбилась?
– протянула улыбающаяся Тхайрэт, с интересом глядя на свою новую знакомую.
– Сейчас я тебе чистое платье притащу, а руку лучше пока на косынке подвесить, чтоб рану лишний раз не тревожить.

– Тхай, заткнись, - вставил комендант.
– Пусть сначала закончит, а потом мы выскажемся, тебя вообще учили себя вести?

– Да, я в него влюбилась, - твердо ответила Исильмэ.
– Это было какое-то безумие, он мне каждую ночь снился, хотя я не отказывалась замуж выходить, наоборот - делала вид, что очень рада. Отец тоже радовался, что у него дочь такая веселая и послушная, хоть у меня на душе и кошки скребли. Только я всегда понимала, что плетью обуха не перешибешь, девчонка из деревни не пара потомку Элроса, что толку плевать против ветра, моя судьба - идти за Радроса. За неделю до моей свадьбы случилась беда - отец мой тяжело заболел. С утра мы с ним крышу в бане чинили, и он мне пожаловался, что живот у него прихватило. Думал, пройдет, мы еще немного поработали, но отцу стало хуже, он решил прилечь. Я с ним весь день просидела, но к вечеру у него жар начался, жених мой к нам заглянул в гости, увидел, что соседу его совсем плохо, и побежал за знахаркой. Та пришла, травы свои заварила, отца ими поила, да только ничего не помогло. Он к утру стал бредить, весь следующий день пролежал без чувств, а к вечеру его не стало. Ну, соседи помогли с похоронами, с поминками, а я совсем одна осталась. Той же ночью я, никому ничего не сказав, вещи кое-какие собрала да и ушла в столицу. Не знаю, что люди у нас там подумали - может, что со мной что случилось, может, решили, что я тварь неблагодарная, но я все бросила и отправилась в Минас Тирит.

– Слушай, а тебе вообще дышать-то не тяжело с этими повязками на груди?
– ехидно поинтересовалась целительница.
– Давай уж снимем, мы все равно знаем, что ты девчонка. И была охота таким мучениям себя непонятно ради чего подвергать, я бы на твоем месте уж давно от удушья концы отдала.

– Ладно-ладно, я не смотрю, тащи ей чистую одежду, - улыбнулся Маэглин, отвернулся к двери и зажмурился, а когда через пару минут открыл глаза, то увидел Исильмэ в скромном темном платье племянницы и с рукой на перевязи.
– Вот так-то лучше, у меня никогда не вызывали одобрения девушки в доспехах. Тхай, может, согреешь чайник? Думаю, ей после всего пережитого не помешает попить и перекусить.