Единственные дни
Шрифт:
В середине съемочного дня Аркадий Локосов подвел ко мне незнакомую девушку:
– Вот, Наталья Сергеевна, наша Галя.
Мгновение я еще не понимала и неожиданно признала в девушке увиденный на экране образ Анны Павловой. Передо мной стояла улыбающаяся застенчивая Галя Беляева. Она сразу полюбилась группе, а ей понравились наши дети, особенно маленькая Фалина. «Мне даже страшновато», – откровенно говорила мне Галя, наблюдая за живой непосредственной маленькой Фалиной, роль которой предстояло продолжить Галине.
Все отметили некоторое сходство наших Фалин, даже глаза у обеих зеленые. Ванюша просто обомлел, когда
Выезд в четыре утра. Как всегда холодно. Галя мужественно осталась в тонком игровом костюме и «пролетела» в оленьих прыжках к краю скалы навстречу солнцу. Галина взмывала вверх, в ее беге была энергия, озорство Фалины и целеустремленность. Но вот появился край солнца.
– Скорее! – взволнованно крикнул Филатов. Из автобуса выбежал Бемби – Николай Бурляев. Актеры встали на фоне восходящего солнца. Саша Филатов, видевший сцену через тысячекратный объектив, сказал, что было хорошо, и добавил: «Бегом на батут!» Коля с Галей кинулись к снаряду. Галина очень скоро освоилась на батуте, Николай Бурляев не отставал и взмывал в синее небо, как будто занимался этим всю жизнь. А Галя, почувствовав красоту свободного полета, делала чудеса, оттачивая с каждым прыжком выразительность и грацию. С первого дня Галина заявила о себе как необыкновенно трудолюбивый, приветливый и очень теплый человек.
Кончился режим. Я собрала всю группу. Первого октября на вершине Крымских гор в 9 часов утра мы поздравляли с днем рождения сразу двух наших операторов – Александра Филатова и Владимира Лозовского.
Коля Бурляев прочел написанную специально для этого дня оду в честь наших дорогих операторов. Торжественно были вручены подарки от группы. Головы Филатова и Лозовского венчали короны «вожаков».
«Это самый прекрасный день рождения в моей жизни», – отметил Владимир Лозовский.
Из-за облаков упали на землю гигантские светящиеся лучи, два световых потока. Солнце скрылось за тучами, но огненные краски осени еще горели, и только минутой позже все погрузилось в однотонный голубоватый туман.
Окончился последний съемочный день такого важного съемочного периода. Но грусти нет – впереди продолжение.
В октябре наша киногруппа выехала на остров Бирючий в надежде снять олений гон и турниры.
Нас поселили в маленьких фанерных домиках. Выплыл месяц, небо звездное, слышно, как ревут олени.
Утром егерь Миша открыл нам железные ворота, за которыми начиналось оленье царство. Степь еще не совсем отцвела, кое-где встречаются сиреневые цветы. Миша сказал, что еще совсем недавно они покрывали фиолетовым ковром всю степь. По раздольной степи то тут, то там вспыхивали в прыжках олени. В камышах, совсем рядом, увидели огромные оленьи рога. «Наверное, рогач их сбросил», – предположил звукооператор Миша Деркач. Когда мы почти поравнялись с ними, рога приподнялись, и из камыша вырос огромный рогач, серебристо-коричневый мех его поблескивал сединой. Неторопливо олень снялся с места, дал полюбоваться на себя и плавно исчез в камышах. Везде слышно, как ревут олени: гортанно, призывно, не переставая. Время гона, турниров и свадеб. У нас на глазах завели поединок два молодых рогача, вначале боролись вяло, но потом разошлись. Особенно интересно было, когда они стояли в озере, окатывая друг друга водой. В другом стаде было голов тридцать самок, среди них вожак – матерый рогач. Он ни с кем не боролся, да никто из рогачей близко к нему и не подходил. Правда, его рев был больше похож на верещание, мы предположили, что он охрип. Временами он делал невероятно мощные и стремительные вылеты в сторону чуть приблизившегося к его гарему чужака и гнал его в кусты или наподдавал какой-нибудь зазевавшейся и чуть отошедшей самочке. Несмотря на это, две самки оторвались от стада и скрылись в ближайших камышах.
– Не жалей! – засмеялся Лозовский. – Их у тебя и так много.
– Есть кому постирать, – подшучивала я, – и обед приготовить.
Тут и обед подоспел. Танюша Филатова и фотограф Марина Герасимова постарались на славу. Было и первое – борщ, второе – картошка с мясом и даже третье – компот. Столовую тщательно убрали. А на десерт Носов привез арбузы и яблоки. Группа с благодарностью отметила самый вкусный обед за весь съемочный период.
Игорь Носов прогнал всех из кухни и жарил оладьи сам. Глядя на него, я вспомнила тетушку Хлою из любимой детской книги «Хижина дяди Тома», которая переворачивала оладьи на лету.
– Товарищи островитяне! – обратилась я к группе. – Несмотря на плохую погоду, настроение у нас прекрасное, как прекрасен этот обед.
Утром дул холодный пронзительный ветер. На берегу в 7 часов встретила Лозовского, который грустно взирал на серое море.
– Ничего, не надо отчаиваться, – сказал он мне и отчасти себе. – Солнце мы можем и в Ялте снять, не за этим мы сюда приехали.
Выехали мы двумя машинами – «уазиком» и «камервагеном». И вот егерь Миша сказал «стоп». Мы вместе с ним, выйдя из машины, пошли к лиману.
– Есть! – радостно сообщил Миша.
Действительно, это были лебеди. Из-за камышей виднелись их белые тельца. Я оглянулась. Саша уже шел во всеоружии – в руках камера, провод аккумулятора у Шуры Крутикова и рядом помощник оператора Виктор Байдетский со штативом, «связанные одной камерой».
Осторожно стали подбираться к лебедям и… вот оно.
Десятки, а может быть, и сотни лебедей спокойно кормились в лимане водорослями. Решено было поставить две камеры – Филатова и комбинированную Лозовского, и только тогда вспугнуть птиц. Саша едва успел поставить камеру на штатив, как пролетел первый лебедь.
– Ах ты! – нервничал Лозовский, потому что его камера, более сложная, еще не была готова к работе. Лебеди, словно поддразнивая, пролетели над нашими головами и сели на воду.
– Ничего, – успокаиваю я Лозовского, – раз пролетели и еще полетят.
Но они не полетели. Мы решили переменить место и напугать их. Точка выбрана, операторы готовы. Александр Засименко (администратор) сел в «уазик» и стал ездить по берегу, отчаянно сигналя. Безрезультатно – ни один лебедь не тронулся с места.
– Чихать они на него хотят! – в сердцах сказал Лозовский. «Уазик» не сдавался, он уже ездил по самому краю лимана. Увы, результат тот же. Тогда «уазик» рванул по мелководью, еще раз бибикнул и… зарылся в трясине метрах в тридцати от берега. Войдя в раж, Засименко поднялся на крышу «уазика» и отчаянно замахал руками, но лебеди и «пером не повели». Поднялся холодный ветер, солнце закрыло, нужно было спасать «уазик», в котором остались два ребенка – четырехлетняя дочка егеря Миши и соседский мальчик. Несколько товарищей разулись и полезли в воду. Это был мужественный акт: вода была ледяной, градусов шесть, да еще ветер. Воротилин первый дошел до «уазика» и вынес обоих ребятишек. Дети были веселы, фотограф Марина увековечила момент спасения. Но вытащить «уазик» так и не удалось, нужен был трактор.