Единственные дни
Шрифт:
– Не менее бесстрашный, – продолжаю я, – всемирно известный укротитель лебединой стаи Корнет Байдетский! – На слайде – крошечная фигура Виктора Байдетского, застывшая среди лимана с вознесенным над головой веником и взмывшими к небесам белокрылыми птицами… Кадр за кадром раскрывался наш путь, по которому мы шли вместе с нашими товарищами.
А наутро автобус увозил нас из Сигулды в Ригу и далее в Москву. У детишек были заплаканные лица, все вдруг поняли и осознали, что съемки закончились, настал конец путешествиям, общению с удивительным миром природы. Мне пришлось подавить грусть и переключить мысли детей на будущее. Ведь как
Впереди и продолжение нашей картины – «Юность Бемби».
Закончены съемки, но работа над фильмом продолжается. Монтажно-тонировочный период – один из самых ответственных: именно тогда решается судьба фильма, его стройность, доступность зрителям, его поэзия и музыкальность.
В конце монтажного периода я решилась на эксперимент – показала первый монтажный вариант детям. В кинозал Ялтинской студии пришли дети всех возрастов, мы начали смотреть: они на экран, я – на их лица.
Во время просмотра шестилетний малыш сошел с места и сел рядом на пол. Я подошла к нему и спросила:
– Что сидишь? Устал смотреть?
– Не-е, просто очень красиво и длинно, – честно признался малыш.
Да, многие красивые кадры полетели в корзину из-за того, что сняты они были взрослыми людьми из расчета на взрослое восприятие, зато другие кадры пришлось удлинять в два, а то и в три раза. Например, вызывающие бурную реакцию детей, взлетающие над зайчиком длинные уши. Дети охотно делились впечатлениями о фильме. Через день после просмотра я получила письмо от девятилетнего Бориса Хитрика. «Я читал книгу, и мне было легче, я знал, что мама Бемби погибнет… Но когда я посмотрел фильм, то я не выдержал и заплакал… И тогда я оглянулся и увидел, что плачу не один я. Значит, так оно и должно быть, значит, должны быть фильмы, над которыми мы плачем».
Так наш фильм обрел жизнь. Дальнейшая его судьба нам неподвластна, фильм обретает себя в зрителях – маленьких и больших.
Первая премьера состоялась на неделе детского фильма в Тбилиси. Около тысячи ребятишек смотрели нашу картину. Они смеялись и заражали своим смехом зрительный зал, они плакали, и взрослые плакали вместе с ними. Пятилетний мальчик с яркими черными глазами чуть покачивался на месте, на экране шла сцена с опавшими листьями, и на словах Бемби и его мамы «Жизнь будет всегда, и снова все повторится» я увидела, как малыш встал и, зачарованно глядя на экран, повторял вместе с героями: «Жизнь будет всегда, и снова все повторится». Всегда? Всегда! Всегда! Все его маленькое существо было слито с экраном, он повторял слова, которые в его детских устах звучали заклинанием: «Жизнь будет всегда!»
Дети! Верящие во все, что происходит на экране, верящие в сказку, в обязательную победу добрых сил над злыми – как хорошо делать фильмы для них.
Тбилисские дети наградили фильм «Детство Бемби» своим призом и Почетной грамотой, где детским почерком было написано: «За светлый, нежный и красивый фильм», и еще один приз и грамота были вручены исполнителю главной роли Ване Бурляеву «За чуткое и доброе отношение к ближним».
В конце праздничных новогодних дней наш фильм вышел на экраны страны. Премьера в кинотеатре «Октябрь» вылилась в целое представление и открытие фестиваля сказки. В фойе были представлены эскизы художника кинокартины Татьяны Филатовой и фотовыставка Марины Герасимовой. Стенды также украшали и рисунки детей, успевших посмотреть фильм. Они нарисовали Бемби – мальчика и олененка, зайчика, раскрашенного во все цвета радуги, белокрылых лебедей. Не забыты были и самые маленькие зрители: в буфете их ждал сюрприз – конфеты «Бемби», а в фойе – встреча с артистом, лохматым четвероногим Чудиком.
Мои маленькие, но подросшие за год артисты – Ваня Бурляев, Катя Лычева, Лиза Волкова – с трудом влезли в свои кинокостюмы. Пятилетний Давид Юлис с наслаждением натянул на головку свои длинные заячьи уши и безбоязненно вышел на огромную сцену кинотеатра «Октябрь».
Зрители собирались под музыку песни, специально написанную для этого дня, – песни о Бемби. Музыку к ней написал и исполнил на синтезаторе Ваня Бурляев. На сцене главный волшебник – актер Дмитрий Золотухин – знакомил детей с участниками фильма. Писатель Юрий Маркович Нагибин обратился к зрительному залу и был сердечно принят маленькими зрителями. Вместе с двухтысячным залом мы вновь смотрели наш фильм, слышали смех, прислушивались ко вздохам, видели слезы на глазах.
Сижу дома у телевизора, рядом Ванюша, розовый от переживания за свою подругу. С телеэкрана улыбается нам и многомиллионному зрителю наша Катюша Лычева, сыгравшая в семь лет главную роль в фильме «Живая радуга», а позже маленькую задорную Фалину в нашем «Бемби». Катюша в Америке! Она награждена премией Саманты Смит и теперь поехала с советской делегацией в Соединенные Штаты, где ей будет вручена премия. Одиннадцатилетней Катюше поручена самая ответственная роль – роль быть самой собой, ребенком, рано научившимся взрослому актерскому труду и ответственности.
Я за нее спокойна: Катюша выдержит сложную поездку и останется такой же, какая она есть.
За детьми – будущее, им жить, им решать, каким оно будет, а пока они рисуют на школьных листках доброго олененка Бемби на цветущей поляне, его лесных друзей и солнце с доброй улыбкой и яркими лучами… Дети ждут продолжения сказки, и мы не вправе их обмануть!
Последний раз Катюшу Лычеву я видела вместе с ее мамой в Париже в начале 1990-х. Она училась в Сорбонне, не меняя гражданства. Красивая, рослая и, как всегда, независимая. Залюбовавшись девушкой, я спросила:
– Кто за тобой ухаживает?
– Я сама, – ответила Катюша, которой в это время даже в голову не могло прийти, что слово «ухаживает» может иметь совсем другой смысл.
Невозвращенец
10 июля 1984 года в Милане Тарковский на пресс-конференции объявляет себя невозвращенцем.
Остался! Остался там, на чужой земле!
Разумом понимаю: доведен до отчаяния. Годы на пробивание картин, годы бескартинья, неустроенность быта, но и это не главное… Но сердце мое не приемлет, отказывается смириться.
Вновь и вновь в памяти встают слова Андрея, сказанные в самолете по возвращении с Каннского фестиваля:
– Я могу работать только в России. Там я никому не нужен, я нужен здесь… дома.
Тарковскому были очень близки и важны понятия «Родина», «дом». А в этот момент в России у него оставался сын. Нет, это не предательство, это было насилие над собой, граничащее с самоубийством. Кто подвел его к этой роковой черте, будет со временем ясно, ибо нет ничего тайного, что не стало бы явным.