Единство красоты
Шрифт:
Эттингхаузен писал также об отсутствии «каких-либо единых эстетических установок или кодекса» для всех художников и ремесленников мусульманского мира (который раскинулся на три континента). Он считал, что теории, определявшей содержание художественного процесса, не было, хотя и признавал, что художники жили в высокообразованном обществе. При этом даже к самым искусным формам ремесленничества относились с пренебрежением. Он полагал, что исламское искусство опирается на цивилизацию с чрезвычайно слабыми связями, не имеющую единой системы управления в силу региональных и исторических различий, которые проявлялись в архитектуре, ремесленных изделиях и каллиграфии [26] . Очевидно, ученый оценивал исламские памятники и предметы обихода, так сказать, по номинальной стоимости, не принимая во внимание сведения об их создателях и школах, к которым они принадлежали. Никак не учтен здесь и факт, что ремесленное творчество в культуре ислама ценилось столь высоко, что каждый султан Османской империи сам был искусным мастеровым; преуспев в каком-нибудь ремесле, он занимался им в часы досуга как для медитации, так
26
Ettinghausen. The Man Made Setting // The World of Islam. P. 57.
Другая группа искусствоведов рассматривала раннее исламское искусство как продолжение предшествовавших ему, распространенных на землях Ближнего Востока и Средиземноморья традиций Римской империи, Византии и Древнего Ирана [27] . Эти ученые считали искусство первых веков мусульманства, наряду с византийским и средневековым искусством Западной Европы, ответвлением и продолжением поздней Античности (IV–VI вв.) [28] . Они полагали, что арабы-мусульмане не просто нагрянули из пустыни, вооруженные мечами и Кораном. Благодаря политическим и экономическим отношениям, которые установились у арабских племен гасанидов и лахмидов, населявших север Аравийского полуострова, с византийцами и сасанидами, арабы уже приобщились к различным традициям завоеванных территорий. Эти-то традиции и стали основой нового культурного единства – исламской цивилизации. В этой концепции не учтена роль арабов, пришедших с юга Аравийского полуострова. К тому времени как начали возникать новые стили в искусстве и архитектуре, минуло восемьдесят лет, и те арабы, что переселились на вновь завоеванные земли из южных областей, давно умерли [29] . После завоевания Сирии и Палестины (633–640), Египта (642), Ирака и Ирана (640–650) к созданию первых мусульманских памятников привлекались сирийские, греческие и персидские мастера. Таким образом, искусство ислама черпало вдохновение преимущественно из местных художественных источников, которые послужили моделями ряда декоративных схем, обнаруживаемых в раннемусульманских памятниках [30] .
27
Grabar. The Formation of Islamic Art. P. 207.
28
Allen. Five Essays on Islamic Art. P. 21.
29
Allen. Five Essays on Islamic Art. P. 39–42.
30
Burckhardt. Art of Islam. P. 39; Dimand. A Handbook of Muhammadan Art. P. 7.
В последние три десятилетия ученые стали иначе смотреть на исламское искусство, сопоставляя его с западным. Они видят в нем эстетическую традицию с собственными законами и эстетикой, выраженными как количественно, так и качественно. Они признают, что искусство ислама возникло и развивалось в результате тщательного отбора, при котором предпочтение отдавалось определенным мотивам и стилям в соответствии с требованиями религии и географическими условиями (с учетом их физических и духовных аспектов). Надо отметить, что все ученые, принадлежавшие к этой группе, как западные, так и восточные, либо были мусульманами, либо хорошо знали и понимали ислам. Тем не менее никто не смог высказаться о том, как надо изучать искусства иных стран, лучше, чем восточный философ, искусствовед и куратор выставок Ананда Кумарасвами (1877–1947), написавший: «Чтобы понять и оценить по достоинству искусство любого народа, нужно объединиться с ним духовно: мы должны уметь не только чувствовать, но и понимать, и не так лишь, как сами чувствуем и понимаем, но и так, как чувствовали и понимали те, кто создавал, и те, для кого были созданы произведения искусства, которые мы рассматриваем; а если так, то изучение и понимание древних или экзотических искусств могут иметь более сильную и глубокую ценность, чем мы полагали, думая о них лишь как об эстетическом переживании».
Мусульманское искусство возникло вскоре после исламского завоевания и во время правления династии Омейядов (660–750); почти сразу же сложилось то единство формы, которое сохранится на века. Хотя принципы искусства ислама не основывались на Священной Книге, они были глубоко исламскими. Арабские торговцы еще в домусульманские времена сталкивались с искусством Византии, Персии и даже Индии, но оно не вызывало у них интереса. Необходимость в искусстве, сообразующемся с исламом, возникла, когда на смену кочевничеству пришел оседлый образ жизни. Довольно быстро исламское искусство обрело свою индивидуальность. Этот процесс длился примерно 150 лет после смерти Пророка (632) и по скоротечности мог соперничать лишь с молниеносным распространением ислама в Азии и Африке. После успешных ранних завоеваний на большинстве территорий, оказавшихся под влиянием мусульман, произошла массовая исламизация населения; таким образом, арабы-мусульмане вступили в контакт с другими культурами. Подчиняя другие народы, мусульмане могли использовать художественные традиции и техники, заимствуя их у других цивилизаций: эллинистической и романо-византийской (Сирия), сасанидской (Иран), коптской, уходящей корнями к фараонам (Египет), а также и многочисленные местные традиции (например, берберскую).
С самого начала в исламском искусстве предпочтение отдавалось определенным мотивам и стилям. Отбор производили сами художники, многие из которых обратились в новую религию и, следовательно, стали подчиняться новым этическим и эстетическим критериям, а также заказчики, к чьим потребностям должно было приноравливаться искусство. В первую очередь оно должно было служить пониманию единства мира. Именно в религиозной архитектуре впервые выразилась способность исламского искусства интегрировать существующие художественные традиции и адаптировать их к собственным запросам и возможностям. Наиболее яркие примеры подобного рода ранней интеграции – Храм Камня в Иерусалиме, первый исламский памятник (688–692), и Большая мечеть Омейядов в Дамаске (ок. 706–716).
Процесс отбора был определяющим при создании раннего исламского искусства: оно выросло из потребности в новой эстетике, отличной от чуждых традиций греко-римской и эллинистической культур, которые веками господствовали на семитском Востоке. Новые обитатели этих территорий – мусульмане – нуждались в эстетической манере, которая бы соответствовала возвышенной и созерцательной природе их религии, подкрепляла бы основополагающую идеологию и социальную структуру, а также постоянно напоминала о ее принципах, коренившихся в авраамическом монотеизме. Подобное искусство должно было усиливать ощущение присутствия Бога, исполнение Чьей воли было концом и началом всего, raison d’^etre существования человека. За решение этой задачи взялись ранние мусульмане, которые работали со старыми мотивами и техниками, известными еще их семитским, византийским и сасанидским предшественникам, и создавали новые, когда это было необходимо или являлось вдохновение.
По мере того как ислам расширял границы своей территории от Испании до Филиппин, распространялись и новые способы художественного выражения. Они обеспечили базовое эстетическое единство в рамках мусульманского мира, не подавляя, не запрещая и не разрушая местного духовного субстрата [31] . Встреча арабо-мусульманского сознания с классическими и локальными традициями породила новые формы и стили, такие, как в Кусайр Амра Омейядов (Иорданская пустыня, ок. 712–715). Однако подобный симбиоз существовал недолго, и вскоре исламское искусство отбросило заимствованные нормы и создало собственные, базирующиеся на внутренних идеях и вероучениях. Со временем развились определенные стили и появились новые образцы, и, в конце концов, выработались отчетливые художественные формы, чуждые влияния были отброшены, и на свет явилось исламское искусство, обладающее индивидуальными чертами. Через 150 лет после прихода ислама его искусство сформировало собственный язык и свою эстетику. К примеру, Великая мечеть в Кордове, Андалусия (785), и мечеть Ибн-Тулун в Египте (879) больше не представляли фазы осторожного развития, а являлись непревзойденными шедеврами, утверждая собственные правила и эстетику [32] .
31
Al-Faruqi and al-Faruqi. The Cultural Atlas of Islam. P. 163.
32
Burckhardt. P. 44.
Искусство мусульманского мира было продуктом нового синтаксиса и нового семантического порядка для старой визуальной структуры. Оно было не изобретением, а перекомпоновкой собственного опыта и знаний, которая неизбежно сопровождалась внутренними изменениями. В последующие века мусульманский мир сохранял симбиотические отношения с культурами, предшествовавшими ему и окружавшими его. Вплоть до XVIII века ислам оставался единственной культурой, которая более или менее интенсивно поддерживала связи почти с половиной центров цивилизации в Азии, Африке и Европе [33] .
33
Grabar. Introduction // Treasures of Islam. P. 16–17.
Первая и главная особенность исламского искусства, на чем сходятся точки зрения различных исследователей, – его разнообразие внутри единства – или единство, которое вбирает в себя множественность. Это единство наилучшим образом выражено в арабском языке понятием таухид, что в теологическом смысле значит единобожие, или единство Бога. В искусстве оно означает единство всего мусульманского мира, скрепляемое общностью культуры.
Несмотря на существенные различия в стилях, которые обнаруживаются на пространстве от Испании и Марокко до Индии и Индонезии, не нужно быть специалистом, чтобы понять, что перед вами мусульманская постройка или сосуд, сделанный мастером-мусульманином. В этом отношении исламское искусство принципиально отличается от христианского, которое склонно к разнообразию. Стадии развития христианского искусства – византийская, каролингская, романская, готическая и эпоха Возрождения – чрезвычайно разнятся, тогда как исламскому миру, несмотря на географические и исторические различия, свойственна высокая степень единообразия во времени и пространстве. Это единообразие прежде всего обеспечивают язык Корана – арабский, чья письменность была принята от Индии до Испании, и религия. Господство арабского языка – причина культурного единства, проявившегося во всем исламском мире [34] . Принимая ислам, турки, персы, индийцы, говорившие не на арабском, начинали писать на своих языках, используя арабскую письменность. Единство распространялось в религиозных границах, а не охватывало лишь определенные этнические или политические образования внутри них.
34
Allen. P. 44.