Её (мой) ребенок
Шрифт:
«Стебать меня еще будешь?!» — переворачивается всё у меня внутри.
Интуитивно, я возвращаюсь к теме, что пробила эту её броню, и я увидел выплеск живых эмоций.
— Реально что ли, залетела от своего Германа? — качаю я головой. — Ну, тут не прокатит. Если ты беременна, моя дорогая, теперь только через тест ДНК…
— Что? — дергает бровью.
Швыряю обратно в неё резинкой.
— Надо было воспользоваться!
Медленно поднимается.
Смяв в ладони свидетельство о браке засовывает его
— Продашь, купишь абонемент к психоаналитику. Своё тоже продай — боюсь, моего на хорошего психоаналитика не хватит.
Сдираю с пальца свою, швыряю молча ей в ноги ей.
Внутри кипит!
— Так… — уверенно оглядывает комнату. Но я вижу, что побелевшие губы трясутся.
Открывая стеклянную дверцу шкафа сгребает несколько своих драгоценностей и документы. Не глядя бросает себе за спину фоторамку с нашей счастливой свадебной фоткой. Едва успеваю отклониться, чтобы не выхватить острым углом в лоб.
Дура!
Шаг к столу…
Сгребает в руку флешку, проезжаясь своим идеальным маникюром по лаку столешницы. Ноготь ломается.
Еще раз обводит взглядом комнату.
Уходишь?
Все обрушивается у меня внутри. Потому что это всё! Конец! Останавливать я не буду!
Ну!!! Быстрей тогда! Чего тянешь?!
— Вали к своему Герману! — трясёт меня.
— Как скажешь…
Стуча каблуками выбегает из квартиры.
— Ааа!!!
Сжимаю челюсти.
Стекая по стене вниз, закрываю глаза. В ушах звенит.
Нокаут…
Глава 8. Доверенность
Перед моими глазами открытая дверь в палату. А в голове — в прошлое.
Я никогда не позволял себе возвращаться туда, жестко купируя все попытки памяти скользнуть в эту сторону. А теперь… теперь что уже… амнезия теперь не спасет.
Напротив, рядом с входом в палату сидит Лившиц с планшетом. Периодически с кем-то созванивается по делам…
Мой взгляд иногда скользит по нему.
— Медведев, поезжай домой. Поздно. Маша волнуется.
Он следит за моим недоброжелательным взглядом на Лившица.
— Я ей позвонил. Маша за тебя волнуется.
Несколько раз к нам подходит врач, пытаясь объяснить, что Марьяна будет спать до утра. Но я все равно остаюсь. И Лившиц, раздражаясь на моё присутствие, тоже.
— Лови… — скидывает что-то мне Медведев.
— Что это?
— Отчет с места аварии.
Пролистываю фотки. И экспертное заключение. Нет, Лившиц в аварии не виноват — трезв и правил не нарушал. Но… только одна маленькая деталь… Встречная летела со стороны водителя. И, судя по схеме, ему пришлось как следует вывернуть руль, чтобы тачка влетела не в него, а со стороны Кошкиной. Рефлекс самосохранения? Другие обстоятельства и тачки на дороге? Не было времени на оценку ситуации? Винить за это нельзя. Всё понимаю. Но виню!!
Поднимаю на него снова глаза. Встречаемся взглядами.
— Кто Вы? Что Вам нужно от Марьяны?
— Кто спрашивает?
— Я же сказал, — недовольно.
— Вы соврали.
— Окей. Муж будущий.
— В этом Вы, господин Лившиц, тоже заблуждаетесь.
— Почему это.
— Это Вам Кошкина сама объяснит, как придет в себя.
Да тебе конец, Лившиц, за то, что Алёнка осталась в детском саду в неведении — где мама.
«Завтра суббота, — вспоминаю я. — садик не работает и… Куда ж её денут?! «Опеке» отдадут?»
— Медведь.
— М?
— Алёнку надо забрать. Завтра суббота.
— Кто ж тебе её отдаст? Мать должна написать доверенность.
— Она на меня никогда ее не напишет. Скорее на этого Лившица, — понижаю я голос. — Родители у нее в Норильске. Пока найдём их, пока доберутся… Да там и самолёты не всегда летают зимой. А забрать надо утром!
— На Лену пиши, на сестру. Она ее воспитатель и уже по факту знакомый, близкий человек. Есть у тебя ее паспортные данные?
— Есть…
За ресепшеном опять никого. Я вытаскиваю лист из принтера и отыскав в интернете форму для доверенности пишу.
А что, если Кошкина всё-таки совсем отмороженная и Алёнка моя?
— А, черт… — строчка уезжает вниз.
Скомкав бросаю в ведро и пишу заново.
— Что Вы делаете? — притормаживает проходящая мимо медсестра.
Показываю ей удостоверение.
— Я у вас лист бумаги одолжил и ручку. Скажите, пожалуйста, а вещи Кошкиной из одиннадцатой палаты где?
— Старшая сестра сдала в гардероб.
— Паспорт, телефон?…
— Это у нас, здесь.
Толкает одну из дверей. Открывает ключом шкафчик. Показывает мне пакет.
— Только я вам это не могу отдать. Не положено.
— Отдавать не надо. Я только прописку в паспорте уточню и всё.
Пролистываю паспорт, фотографирую страницы. Фотка новая. Паспорт сменила. Нашего штампа о браке нет. Страница девственно чиста! Тоже меня стёрла?
С трепетом открываю следующую страницу. «Дети» — Алёна Александровна Кошкина.
Не Львовна.
И не Германовна.
Марьяна тоже Александровна. По отцу записала?
Нда… Вот теперь у меня точно есть несколько вопросов!
Дата рождения… Закрывая глаза, представляю себе календарь, начиная отсчитывать назад месяцы.
Плюс-минус… Где-то там на границе нашего расставания.
Тихо матерюсь, качая головой.
— Зараза!.. Чтоб тебя!..
— Что?
— Это я не Вам.
Возвращаю все обратно, наскоро оформляю доверенность. Стаскиваю ручку.
Теперь любыми неправдами мне нужно получить её подпись.