Эффект Эхо
Шрифт:
Не произнеся более не слова, Адамсы покинули офис фирмы, обещающей бросить мир к их ногам.
Карминовая улыбка еще несколько секунд висела в воздухе, потом исчезла, бросившись вслед за хозяйкой.
Иссиня-черная готка оказалась права.
В течение всего дня Ольга ни о чем не могла думать, кроме как о невероятном заказе. Проводив клиентов, отдышалась и худо-бедно начала размышлять об его претворении в жизнь. Миновав бурные пороги, вызванные волнением, мысли потекли размеренно и плавно. Пришли в голову возможные партнеры в Соединенном Королевстве, специализирующиеся на организации
Она набрала номер Павла Михайловича. Радостная новость, что пострадавшая переведена из реанимации в обычную палату, наполнила душу теплом. Прогнала сумрачные страшилки, соткавшие паутину на притолоке.
— Можешь ее навестить, Олик! Забавная тебе старушка под колеса упала. Блаженная чуток и в рубашке родилась. Сегодня посещения до шести, постарайся успеть. Седьмой этаж главного корпуса, палата 11. Не прощаюсь, — травматолог отключился.
Слава Богу, пронесло. Она не убила человека!
Стоило шагнуть на территорию больницы, Оля остановилась в нерешительности. Мысли ее до сих пор занимали бесконечные комбинации по осуществлению заказа. Строились схемы, проигрывались сценарии торжества. Названный Павлом номер палаты бесследно исчез. Стерся.
Повернув от лифта седьмого этажа направо, она столкнулась со спешащим ей навстречу врачом.
— Молодец, что пришла. Сейчас твою бабушку повезли на ЭКГ, подожди ее.
Ольга замялась и вопросительно взглянула на Павла. Тот скривился в ухмылке. Ох уж эти женщины…
— Опять забыла, голова — решето!! Отдыхать пора. Номер 11, — и полетел по неотложным делам.
Оля следовала номерным указателям, попала в небольшой бокс с душевой, туалетом и двумя палатами.
— Неплохо, — произнесла вслух, припоминая, что в старых корпусах туалеты — унисекс располагались на этаже в единичном экземпляре. Современная планировка повернулась лицом к людям. Сделав глубокий вдох, постучала.
— Входите, отрыто! — послышался задорный девичий голос.
Оля перешагнула порог.
Вера Артуровна получила койку у двери. Об этом можно догадаться методом исключения, остальные кровати были уже заняты.
Молодая девушка у окна, чей голос пригласил ее войти, разочарованно уткнулась в толстый журнал, всем видом показывая, что ждала она явно не Ольгу.
Другая больная лежала неподвижно, в нелепой позе, растянутая ужасающими ржавыми блоками, словно препарированное насекомое. Рука, закованная в гипс, покоилась на одном шарнире, нога болталась на другом. Забинтованное от макушки до подбородка лицо-маска, на котором жили лишь глаза и губы, вызывало воспоминания из лавкрафтовских ужастиков.
Увидев вошедшую, женщина-кокон дернулась, шарниры подвесов пришли в движения, вызывая скрежет и хаотическое движение конечностей.
«Странно, больничку облагородили, а на инструментарии сэкономили? Средневековье какое-то».
Ольга отвернулась, пряча в глазах страх.
Еле слышно пролепетала:
— Я к Вере Артуровне. Не скажете, где ее тумбочка?
Узкоглазая чернявая девушка, отложила Караван в сторону, спустила на пол забинтованную ногу.
— Вот та, у холодильника. А Вы кто ей, родственница?
Ольга задумалась, пытаясь найти подходящее пояснение.
«Я та, что чуть не угробила старушку», явно не подходило, хотя являлось истинной правдой.
— Я ее дальняя родственница, — лазейка нарисовалась в последний момент. И как оказалось, довольно глупая.
Потому что в ответ раздался язвительный смешок.
— Ну, надо же. А мы решили, что бабушка одна одинешенька на белом свете. Сиротинушка.
Пытаясь сохранить спокойствие, Ольга достала из сумки пакеты с соком, творожок и несколько яблок.
«Почему не сказать — просто знакомая? Что тебя за язык потянуло? Стоит больной появиться — обман раскроется».
Девушка с перебинтованным коленом, опираясь на спинки, подковыляла ближе, присела на кровать, принадлежащей Вере Артуровне, вытянула вперед больную ногу.
«Видно давно здесь», — мелькнула в Олиной голове мысль, — «освоилась».
— Перелом?
— Нет, хуже, мениск выскочил. Подрезали. Скоро побегу на короткую дистанцию. Меня Римма зовут. А Вас?
— Ольга, — произнесла непрошенная гостья. Аккуратно разложив гостинцы на тумбочке, отступила к стене. Глаза ощупали комнату, ища опору — стул. Но он был в единственно числе, задвинутый далеко под стол.
Римма, внимательно следящая за ней, не предложила им воспользоваться. Нарочито ли? Не известно.
А Ольга не решилась спросить разрешения. Так и замерла спиной к стене. Словно чужая. В принципе — так и есть.
Римма несколько минут разглядывала ее. Изучала. Хитрые глазки — бусины внимательно ощупали приобретенный в лондонской командировке костюмчик от Армани. Какая разница, что с половинной скидкой, главное бренд. Он дорогого стоит. Любопытный сканирующий взгляд переметнулся на элегантную сумочку, брови татарки завистливо взлетели. Закутанная в затрапезный байковый халат девушка по достоинству оценила вложение средств.
«Кого она мне напоминает?» — пыталась припомнить сроднившаяся со стеной Ольга. — «Ну да, маленького монгольского баскака, сборщика податей из сказки. Те же бегающие жадные глазки, плоское лунообразное лицо, причмокивающие губки бантики».
Закончив осмотр, баскак в больничном халате зажмурилась и протяжно вздохнула.
Ольга представила воочию ее завистливые мысли, но оказалась далека от истины.
— Дальняя родственница говорите. Понятно. Были бы близкая, знали бы, что бабушка ваша уже год без крыши над головой живет, словно пес приблудившийся, милостыню по дворам просит. У киосков с протянутой рукой стоит! Вот где справедливость? Чтобы я свое матери слово злое сказала? Или куска хлеба лишила? А Ваши единокровные лиходеи старуху на улицу выгнали. Алкота проклятая! А эта пришла на цирлах, упакованная с витрины, словно не при делах…