Эффект Грэхема
Шрифт:
— Но почему у меня нет тех других качеств, которые он ищет? Чего, черт возьми, во мне не хватает?
— В тебе всего хватает. Абсолютно. Ты совершенна, именно такой, какая ты есть. Даже со всеми своими недостатками. Например, твое стремление быть лучшей. И твой музыкальный вкус.
Ее ответный смех немного неуверенный.
— Никто не любит неудач, Джи. Но я настаиваю, что это не неудача. Это всего лишь одно мгновение во времени.
— Мгновение во времени, — слабым эхом отзывается она.
— Да, и прямо сейчас, в этот момент, ты на
— Всегда? — шепчет она, глядя на меня своими большими серыми глазами.
— Всегда. Ты падаешь, я тебя поднимаю. Всегда
Ее слезы высыхают, дыхание становится ровным. Она обнимает меня за плечи и прижимается лицом к моей шее.
— Спасибо.
ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ
РАЙДЕР
Вот и все, Люк
И мужская, и женская команды лидируют в финале регионального этапа. Впервые за десятилетие обе команды Брайара будут соревноваться в своих “Замороженных четверках” в апреле этого года.
Разгромив нашего соперника на региональном турнире, мы набираем обороты и стремимся выйти на арену с командами “Финала четырех”. Также прошли в финал Миннесота Дулут и Нотр-Дам. Но главным расстройством для плей-офф стали Аризона Стейт, которые победили дракона, известного как ЮКонн, и вырвались вперед. К счастью, следующим их соперником будет Нотр-Дам, и я молюсь, чтобы мы не играли с ними в финале. Я не встречался на льду со своим бывшим товарищем по команде Майклом Кляйном с тех пор, как нам было восемнадцать и я расквасил ему челюсть кулаком.
У нас есть две недели перерыва перед игрой. И в этом году нам повезло — наша игра “Замороженной четверки" проходит в Бостоне. Женский турнир за неделю до нашего, и Джиджи лежит в моей постели, когда внезапно переворачивается на другой бок и говорит:
— Хочешь поехать со мной в Вегас?
— Ты просишь меня женится на тебе? — Вежливо спрашиваю я.
— Нет, я прошу тебя приехать в Вегас и посмотреть, как мы играем. Там будут мои родители. И мой брат.
— Ну и дела, отлично. Не могу дождаться встречи с ними.
Она легонько ударяет меня по руке.
— Давай. Они к тебе очень привязались.
— Только твоя мама.
На самом деле, Ханна Грэхем сейчас практически моя лучшая подруга. Джиджи дразнит меня по поводу того, как часто мы переписываемся. Это началось после зимних праздников, и сначала я притворился, что мне неловко. Отмахнулся от этого. Сказал, что это странно, что она продолжает со мной связываться.
Но это все были разговоры. Всякий раз, когда ее мать спрашивает как у меня дела, в груди разливается тепло. Это совершенно незнакомое ощущение.
Но это не совсем нежелательно.
Несколько дней спустя мы с Джиджи садимся в самолет. Поскольку у меня есть свободное время, и мы оба хорошо справляемся
Однако через несколько часов после нашего прибытия она, похоже, пожалела об этом решении, когда в смятении оглядывает бульвар Стрип.
— О Боже, эти огни такие ужасные. Почему они слепят на меня? Сейчас середина дня! Я чувствую себя так, словно нахожусь на космическом корабле. — Она смотрит на золотой фонтан, выбрасывающий водяные дуги высотой в три метра, как будто это оскорбляет ее лично.
— Это не весело. Я не настолько экстравагантная.
Я переплетаю наши пальцы вместе, посмеиваясь.
— Я тоже не в восторге.
Наши взгляды встречаются. Я облизываю губы.
— Может, нам вернуться в отель? — Я растягиваю слова.
— Да, пожалуйста.
Мы проводим остаток вечера, трахаясь. Я опускаюсь перед ней на колени в огромном душе нашего номера, мучая ее, отказывая ей в оргазме целых сорок минут. Она отвечает мне взаимностью, отсасывая мне перед окнами от пола до потолка. Меня не волнует, что все могут видеть мою голую задницу и что кто-то, вероятно, снимет нас и выложит это в сеть. Все, что меня волнует, это то, какой теплый у нее рот и какой влажный у нее язык, какие шелковисто-гладкие ее губы, когда они путешествуют по моему стволу.
Потом мы лежим в постели. Я глажу ее по волосам. Беру пульт и переключаю каналы, пока не натыкаюсь на TSBN. В эфире шоу, посвященное десяти величайшим хоккеистам всех времен. Номер один — отец Джиджи.
Когда его лицо заполняет экран, я хихикаю.
— Жду не дождусь встретиться с ним завтра. Уверен, он будет супер очаровательным.
— Мне тебя совсем не жаль. Теперь ты знаешь, каково это — находиться рядом с колючим мудаком, который не хочет с тобой разговаривать.
— Я не был на столько плох.
— Ты был хуже. Ты общался исключительно пожатиями плеч. Раздражающий осел.
Я ухмыляюсь.
— Назови меня так еще раз, и я снова буду пожимать плечами вместо того, чтобы разговаривать.
— Не-а. Шлюзы открылись. Ты не сможешь закрыть их обратно, детка.
Она права. Я не смогу.
Я выключаю телевизор и переворачиваюсь на бок, опираясь на локоть. Я прикусываю губу, глядя на нее сверху вниз.
— Мне больше никто не нужен. Ты ведь знаешь это, правда?
Джиджи моргает.
— Откуда это взялось?
— Я не знаю. Мне просто нужно, чтобы ты знала, что я не хочу быть ни с кем другим. Никогда.
Мягкая улыбка растягивает ее губы.
— Я тоже. — Она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, потирая щетину на моем подбородке. — Вот и все, Люк. Я думаю, мы оба это знаем.
Да, я думаю, что знаем.
Я вздрагиваю, когда громкое урчание ее живота отдается вибрацией между нашими телами. Мы пропустили ужин, потому что были заняты сексом.
— У тебя там все в порядке, Жизель?