Эффект Нобеля
Шрифт:
– Торговать по тренду и держать ухо востро, – закончил Джордж.
– Верно, мой друг. И один индикатор…
– Барон!
– Говорят, он отправил на поле боя своего лучшего скорохода – Роквуда.
– Этот принесет вести быстрее официальных курьеров. Может быть, даже быстрее голубиной почты. Так что следим за Натаном!
– Который, как всегда, «нуждается в информации, но не нуждается в советах».
Они глянули на джентльмена у колонны. К Ротшильду приблизился мужичок в клетчатых брюках из саржевого хлопка, протянул записку. Натан развернул, бегло прочел. Чело барона заволокли грозовые тучи. Он потупил глаза и махнул рукой. Гримаса вселенской потери перекосила лицо.
Вестник развернулся в зал, зычно крикнул:
– Продаю! Десять лотов по тридцать фунтов!
В другом конце зала взмыла рука.
– Двадцать лотов по двадцать девять фунтов! Продажа!
По залу прокатилась волна:
– Тридцать лотов по двадцать восемь фунтов! Тридцать пять по двадцать семь! Сорок по двадцать пять!
Рикардо повернулся к Джорджу.
– Ротшильд продает. Значит… все пропало! Вы слышите, Джордж, это кричат его агенты, но скоро к ним присоединятся… все!
– И что нам делать? – У Джорджа затряслись руки.
– Продавать! Пятьдесят лотов по двадцать четыре, продаю! – Голос Рикардо потонул в многоголосице смекнувших джентльменов.
Рикардо не отставал, выкрикивая новые цены. Подбегали брокеры, получали расписки, убегали к другим клиентам.
– Что вы делаете?! – Джордж трясся, будто в лихорадке. – У вас же нет облигаций!
– Мой друг. – Росчерк пера на очередной расписке. – Я играю на понижение и для этого мне совсем не нужны бумаги. Когда цена упадет до минимума, я просто их откуплю и отдам. Разница – моя прибыль.
– А как же биржевая поговорка: «Не продавай шкуру неубитого медведя»?
– Джордж, я впитал биржу с кулаком отца, недаром же я был третьим из семнадцати детей биржевого маклера. Я здесь с четырнадцати лет! Поторопитесь, мой друг, скоро облигации Англии станут мусором, и вы не сможете их откупить, соответственно, останетесь без дохода.
Джордж закусил губу, застучал кулаком под носом.
– Продаю!
Брокер вырос, как бледная поганка после дождя.
– Сколько? Какова цена?
Джордж задумался, рассчитывая, за сколько можно откупить при имеющейся наличности.
– Быстрее, сэр, или я найду другого клиента.
– Триста лотов по двадцать три!
– Они уже идут по двадцать. – Брокер скривился.
– Хорошо, по двадцать!
Посредник записал, подал бумагу и перо.
– Распишитесь, если все верно.
У Джорджа цифры плыли перед глазами, рука автоматически черкнула. Брокер упорхнул. Джордж закатил глаза в потолок: «Если, хотя бы по девятнадцать, то это триста фунтов дохода. Столько я заработал за весь прошлый год!»
Через два часа цена опустилась до двух фунтов. Рикардо, как улыбающаяся статуя, не сводил глаз с вакханалии. Джордж калькулировал прибыли, при каждой новой цене, как паровоз, давал гудок:
– Мистер Рикардо, может уже пора откупать?!
– Дайте прибыли течь. Гляньте-ка на Ротшильда. Бедняга! «Барон Ротшильд нуждается в информации, но не нуждается в советах», ха-ха! Но… по моим расчетам, бумаги давно должны были стать мусорными. Что за идиоты их скупают?
– Джентльмены! – В центр зала вышел главный распорядитель биржи Томас Грешэм. – Адъютант лорда Веллингтона майор Генри Перси!
Майор поклонился, зычно объявил:
– Сегодня при Ватерлоо войска фельдмаршала Веллингтона разбили армию Наполеона! Виват!
Гробовая тишина. Глаза наполнились недоумением. Руки прикрыли рты. Зачесались затылки.
– Покупаю! Какова цена? – выкрикнул джентльмен в каррике.
– Пятьдесят фунтов.
Гулкий ропот: «Вы с ума сошли! Это грабеж!»
– Кто продает?
– Барон Ротшильд.
Рикардо на ухо шепнул Джорджу:
– Хитрый лис! Проигрался в пух и прах, но жаждет реванша. Пусть ищет дурака, который купит по такой цене.
– Сколько лотов? – Лорд Сейнсбери глупо улыбался.
– Двадцать.
– Беру все.
– Одного нашел. – Рикардо поморщился.
Поднял руку герцог Альбемарль:
– Покупаю сто лотов.
– Цена – пятьдесят пять фунтов. Сделка?
Герцог закусил губу, согласно махнул рукой.
– Верните мои облигации! – Денди с повязкой на глазу приставил пистолет к груди брокера.
– В чем дело? – Грешэм с достоинством подошел к конфликту.
Надвинулась толпа. Брокер таращился на пистолет, пытаясь отстраниться.
– Сэр… я честно приобрел у вас бумаги… я же не знал…
Томас Грешэм заложил палец за ворот сюртука и величественно закрыл глаза:
– Никто не имеет права находиться здесь с оружием. Вы нарушили закон, сэр. Будьте любезны, покиньте нас.
– Но-о! – Денди спрятал пистолет. – Этот мошенник купил у меня бумаги за секунду до новости! Пусть он мне их вернет, а я верну ему деньги.
– Сэр, – полууспокоился брокер, уперевшись в сомкнувшихся джентльменов, – цена уже пятьдесят пять фунтов. Было бы глупо с моей стороны продавать дешевле.
– Мерзавец! Негодяй! Вор! – Денди схватил брокера за грудки.
Присутствующие поспешили на помощь, растащив свару.
– Сэр, – невозмутимо настаивал Грешэм, – пожалуйста, покиньте нас.
Шаги к выходу прозвучали в осуждающей тишине.
– Какова цена? Шестьдесят фунтов. Покупаю! Сколько? Шестьдесят пять! Беру.
Пружина вакханалии разжалась в обратном направлении. Облигации расходились, как мороженое в жару.
Никто не обратил внимания на старого графа Лестера. Бормоча под нос, он проследовал к выходу. Прищурился в победное солнце Альбиона, сделал шаг через дорогу… Лошади, мчавшие карету, смели старика.