Егерь: заповедник
Шрифт:
— Фьюить! —слышится легкий свист крыльев.
Над головой, невидимые в ночном небе, пролетают утки.
Бах! Бах!
Стреляют на второй базе. Туда вечером ушел Болотников со своими приятелями.
Я зло стискиваю кулаки.
Павел выходит на крыльцо следом за мной.
— Что это, Андрюха? — снова спрашивает он. — Уже охота началась? В темноте?
Августовская ночь еще и не думает заканчиваться. Небо на востоке только-только начало светлеть — до рассвета часа полтора.
Бах!
Бах!
—
— Пьяные? — хмурится Павел. — С оружием?
— Вот именно, — киваю я. — И палят в темноте неизвестно куда.
Я возвращаюсь в дом. Наклоняюсь над жестяным рукомойником и плещу себе в лицо холодной водой. Потом начинаю одеваться.
— Я пойду с тобой, — решительно заявляет Павел.
Смешно прыгая на одной ноге, он натягивает форменные милицейские брюки.
— Спасибо, Паша! — киваю я. — Ты очень вовремя появился.
Бах! Бах!
— Фонарь у тебя есть? — спрашивает Павел.
— Да.
Не зажигая лампу, я нашариваю на полке жестяной электрический фонарик на трех круглых батарейках. Сдвигаю вперед кнопку, и темноту комнаты прорезает яркий луч света.
Батарейки почти новые, я недавно купил их в райцентре.
Я отдаю фонарик Павлу. Хлопаю себя по карману куртки, проверяя — на месте ли жесткий прямоугольник удостоверения. Перебрасываю через плечо кожаную планшетку с бланками протоколов. На другое плечо — патронташ.
— Сейчас мы этих стрелков возьмем в оборот.
Павел торопливо застегивает ремень с кобурой.
Я привычными движениями собираю ружье. Защелкиваю цевье, и тут мой взгляд падает на бланки путевок.
— Черт! Паша, подожди минуту!
Я сгребаю путевки со стола.
— Я готов, — говорит Павел.
Бах!
Бах!
Они что, полные рюкзаки патронов с собой привезли?
С путевками в руках я быстро иду к домику базы. В окнах уже горит свет, мелькали тени — выстрелы разбудили охотников.
Поднявшись на крыльцо, я нос к носу сталкиваюсь с водителем автобуса — он выходит в майке и сатиновых трусах до колен. К углу его рта прилипла незажженная папироса.
— Что там, Андрей Иванович? — увидев меня, спрашивает водитель.
— Ваш приятель Болотников со своими дружками развлекается стрельбой.
— Да какой он мне приятель? — обиженно говорит водитель.
— Извините, — морщусь я. — Вырвалось. Как вас зовут?
— Василий. Василий Алексеевич.
Водитель автобуса протягивает мне крепкую ладонь.
Бах! Бах!
— Василий Алексеевич, я сейчас туда, — говорю я. — Надо угомонить этих стрелков. Останетесь за старшего?
Я протягиваю
— Вот. Все отметки я поставил, можете охотиться. Ключи от лодок — в бане, они висят на стене слева. Баня не заперта. Весла возьмите в сарае.
— Хорошо, Андрей Иванович, — кивает водитель. — Может, вам помощь нужна?
Тут он видит Павла в милицейской форме и удивленно умолкает.
— Спасибо, помощь не нужна, — отказываюсь я. — Охотьтесь, отдыхайте. А мы разберемся. Напоминаю — стрелять только влет, сидячих уток не бить…
— Норму добычи не превышать, — понятливо кивает водитель. — Все будет в порядке, Андрей Иванович, я прослежу. Не беспокойтесь.
— Спасибо, Василий Алексеевич!
Я поворачиваюсь к Павлу.
— Идем, Паша!
Мы спешим по тропинке вдоль берега озера. Слева поблескивает темная вода. Корни сосен предательски лезут под ноги. Павел спотыкается и чуть не падает.
— Черт! — глухо ругается он сквозь зубы.
— У тебя же фонарик есть, — напоминаю я. — Посвети.
— Не надо, спугнем, — отвечает Павел. — Надо их за стрельбой застукать, тогда точно не отвертятся.
Я согласен с Павлом. Я не хочу слушать оправдания и увертки. Хочу взять хулиганов с поличным и припереть к стенке.
Меня разбирает азарт.
Бах!
Бах!
Мы шагаем быстро и добираемся до домиков у речки минут за двадцать. Выстрелы все это время не умолкают — так и звучат с неравными промежутками все ближе и ближе.
Утки уже носятся над озером стаями — они тоже не могут понять, что происходит.
— Куда они палят? — удивляется Павел. — И как патронов не жалко?
Бах!
Дробинки свистят прямо над нашими головами, сухо щелкают по стволам деревьев. Мне на лицо падает ветка, срезанная дробинкой.
Черт!
Я хватаю Павла за рукав и тащу в сторону с линии огня.
— Они охренели, что ли? — сиплым шепотом спрашивает меня участковый.
Да, так и есть.
Охренели, по-другому не скажешь.
Мы заходим с другой стороны. Перебегая от дерева к дереву, добираемся до задней стены ближнего домика и выглядываем из-за нее.
Перед домиками ярко горит костер. Отблески огня отражаются в стекле винных и пивных бутылок, в гранях стаканов.
Горе-охотники расположились у костра — похоже, они так и не спали. Один держит в руке открытую банку рыбных консервов и неловко ковыряет в ней складным ножом, глядя в сторону.
— Давай, Ваня! — пьяным голосом говорит он, подбадривая приятеля.
Я смотрю по направлению его взгляда и вижу Болотникова. Он стоит боком к нам, широко расставив ноги, и держит в руках ружье.