Егерь
Шрифт:
— Кто бы говорил, — парировал Даймон. — Но если мне не изменяет память не та ли это Селеста упрекает меня в измене, которая сама была в недавнем прошлом капитан-инквизитором и легко предала святую инквизицию?
Даймон ударил по больному и крыть ей было нечем.
— Возразить как я понимаю тебе нечем, — произнес командир отряда. — В отличие от тебя я не подчиняюсь человеку, которого должен был убить. Дело в том что апостол Кресс уже не человек, а высшее существо. Этот вид займет место слабых и глупых людишек, не
— Потрясающе, твои знакомые меня просто пугают, — обратился Волкер к Селесте.
— Не тебя одного, сама удивляюсь, как я могла связаться с такой компанией.
Иохим наблюдал за происходящим держа в руке тонкое лезвие, заканчивающееся на конце крючком и тяжело вздохнув, положил его обратно в чемоданчик.
— У тебя есть еще некоторое время на отдых, — обратился он к Перси и отошел в сторону.
Явление Кресса народу не заставило себя долго ждать, и как только егери заняли свободные места на стене возле хрониста, апостол вошел в камеру.
— Ну наконец-то все в сборе и можно покончить с этим вопросом, — произнес он подходя к трем подвешенным узникам. — Как я и говорил ранее, я выполню свое обещание, теперь у меня в руках Волкер и предательница Селеста. Хотя говоря по правде я ее не виню, инквизиция изменилась, а она просто встала не на ту сторону.
— Я всегда стою не на той стороне, — огрызнулась она.
— И в этом твоя ошибка, но сейчас не о тебе речь. Пока вы совершенно не торопясь добирались сюда у меня был откровенный разговор с хронистом. Правда с тех пор произошли некоторые изменения внутри меня и открывшиеся моему взору горизонты требуют непосредственного моего участия. Поэтому я не могу посвящать много времени человеческим эмоциям, таким как месть и тому подобному.
В дверь тихонько постучали и когда Даймон открыл ее в камеру протиснулся палач с топором и кожаной маской на голове, в левой руке он держал мешок для отрубленных голов.
— Подожди немного, я скоро закончу, — попросил его Кресс. — Как я и говорил времени у меня мало, вас казнят через несколько минут после нашего ухода. Брат Иохим проследит за этим.
Кресс вытянул правую руку в сторону Волкера и она мгновенно трансформировалась в покрытую чешуей когтистую лапу рептилии.
— Видишь в чем наше отличие? — обратился он к егерю.
— Конечно, с таким маникюром трудно наверное держать ложку, — догадался Волкер.
— Смешно, — с каменным выражением лица ответил Кресс, и провел когтем по щеке Волкера. — Этой раны недостаточно, чтобы ты начал умирать. Твоя проблема в том что ты не можешь самостоятельно пробудить силу, в отличие от меня.
Кресс убрал коготь от лица егеря и лапа опять превратилась в обычную человеческую руку.
— В этом твоя погибель, — произнес он. — Если позволить тебе умирать медленно, она пробудится, но если убить быстро, ничего уже тебя не спасет. Отрубленную голову при всем желании не прирастить обратно. Вот для этого и необходима его профессия.
Кресс указал рукой на стоящего в стороне палача.
— Я конечно могу и сам, но боюсь мое одеяние будет безвозвратно испорченно.
В дверь опять постучали и судя по удивленному выражению на лице Кресса, он явно никого больше не ждал. На пороге стоял испуганный инквизитор, увидев Кресса, он мгновенно опустился на одно колено.
— Ваше святейшество, ковчег пропал, — выпалил посыльный.
— Как пропал?
— Думаю его выкрали.
— Думаешь? — у угрозой в голосе прошипел Кресс.
— Я уверен, его выкрали, — твердо заявил инквизитор.
— Как его могли выкрасть? Мы в центре “Цитадели”, здесь куда ни плюнь попадешь в инквизитора.
Посланник молчал и лишь еще больше склонил голову.
— Даймон, проверь его слова, — приказал Кресс. — Иохим, заканчивай с ними, егерь должен умереть мгновенно с остальными решай сам.
Раздав распоряжения Кресс вышел из камеры вслед за Даймоном и его отрядом.
— Палач, ты слышал приказ апостола, руби егерю голову, а остальными я займусь лично, — произнес Иохим, в предвкушении от удовольствия потирая руки.
— Мне нужно подготовить его к казни, иначе есть шанс что я не смогу отрубить ему голову в таком положении с одного раза, а как я слышал такого допускать нельзя, — возразил палач.
— Хорошо, делай что нужно, но только не затягивай с этим.
— Как прикажите господин, у меня тоже много работы на завтра, — произнес палач подходя к приговоренным. — Не сопротивляйтесь, и все будет быстро и практически безболезненно, — громко сказал палач, проверяя кандалы Волкера.
Убедившись что они крепки он вынул из кармана веревку.
— Вам привет от Чаминга, — прошептал палач. — И он просил поинтересоваться, почему ему никто не намекнул про печать стоящую на алмазе.
Палач сосредоточенно изображал вид человека полностью поглощенного своей работой.
— А чего он хотел, я девушка и память у меня девичья. Но если он нас отсюда вытащит, я в качестве благодарности решу проблему с печатью.
— Он не сомневался в твоем ответе, я выведу вас.
Палач отошел от приговоренных и взяв топор снял чехол с лезвия.
— Надеюсь теперь, ты все приготовил для казни? — с нетерпением в голосе спросил Иохим.
— Да господин, полностью, — ответил палач и одним ударом отделил голову Иохима от тела.
Сняв с пояса обезглавленного инквизитора ключи, он освободил от кандалов пленников. Как только цепи с рук Волкера были сняты он подхватил обессилевшего Перси.
— И угораздило же тебя так вляпаться, — пробурчал егерь, направляясь к дверям камеры.
— И не говори, обычно опасность это по твоей части, — ответил хронист.