Египет великих фараонов. История и легенда
Шрифт:
Текст, куда входит этот рассказ, называется «Пророчеством Нефертити»[37]. Он описывает волнения Первого переходного периода в истории Египта, между падением Древнего и началом Среднего царства, и приход к власти его первого фараона Амепемхета I. Как считают египтологи, пророчество написано ужо после событий, а не до них, но примечательно, что откровения сделаны Снофру. Между Снофру и Аменемхетом I много общего. Царствования обоих фараонов знамениты. Они правят спокойной богатой страной. Цари сильны и добродетельны. Но Снофру запомнят в основном как строителя. Он навсегда останется в памяти потомков творцом трех пирамид, сыном Египта на вершине счастья — счастья жить и созидать.
Глава V
ХУФУ, ХАФРА И МЕНКАУРА,
ИЛИ ЦАРСТВО ГИГАНТОВ
Хотя
Хуфу венчался на царство около 2552 г. до н. э. Менкаура умер, вероятно, в 2471 г. до н. э. В течении восьмидесяти лет Египет величав и безоблачен. Он строит. Он несокрушим, как его вечные камни, и воодушевлен единой истинной верой в своих царей-богов, в их пирамиды, эти окаменевшие светочи, поднимающиеся к небесам. Человечество достигает таких вершин, каких ему больше не суждено узнать никогда. Надо сразу развеять глупый миф о тысячах рабов, изнуренных жарой, со спинами, исполосованными бичом, поднимающих под надзором жестокого надсмотрщика камень за камнем на кладку. К сожалению, такая извращенная и жалостливая картина до сих пор путешествует по многим трудам. Тот, кто имеет представление об эпохе строительства пирамид, знает, что их возводили гениальные мастера, знатоки своего дела, каменотесы, геометры, специалисты по подъему тяжестей. Вероятно, никто и никогда не сравнялся с ними в этих искусствах. Пирамиды не могли быть построены рабами «из-под палки». Совершенство этих памятников исключает всякий подневольный, бездумный труд. Вспомним, что Снофру, построивший три пирамиды, слыл добрым царем и никогда не считался тираном. Объем двух его пирамид в Дахшуре достигает более трех миллионов кубических метров, то есть больше, чем кубатура великой пирамиды, приписываемой Хуфу. Повседневная жизнь рабочего люда в царствования Хуфу, Хафра и Менкаура нам доподлинно известна: сцены в мастабах, гробницах знати, показывают не подневольных людей, а трудолюбивый и счастливый народ. Что касается отрядов ремесленников, как таковых, считается, что они были организованы по тому же принципу, что и корабельные экипажи[39]. В отряде господствовала жесткая подчиненность. что обусловливало ритмичную работу стройки. Как и при строительстве соборов в средине века, существовало четкое разделение между небольшим числом искусных мастеров и массой поденщиков.
Плато Гизе, где возвышаются три самые большие египетские пирамиды — святое место. Оно зовется «вершиной». Три пирамиды, три восхитительных памятника, составляют вместе со сфинксом нерасторжимый ансамбль[40]. Вот почему о трех фараонах, оставивших в наследие потомкам такие шедевры, говорится в одной главе.
Египетское имя царя Хеопса, Хуфу, означающее «Тот, кто (бог) защищает меня», иногда толкуется как «Хнум (бог с головой барана из Элефантины), тот, кто защищает меня». Почему-то сохранилось лишь одно изображение строителя великой пирамиды. Эта маленькая статуэтка девяти сантиметров высотой хранится в Каирском музее. Царь изображен сидящим на троне в набедренной повязке и красном венце. В правой руке он держит бич-флагеллум, лицо его строгое и волевое, но легкая улыбка смягчает суровое выражение.
Почему же нет больше ни одного портрета величайшего египетского строителя? Некоторые ученые хотят видеть в этом ненависть народа к фараону. Tакое объяснение неприемлемо. Сохранились же многочисленные портреты Эхнатона, которого, как никого другого осуждали и ненавидели многие его преемники. Хафра также слывет тираном, однако его изображали часто. По правде говоря, нам неизвестно, отчего так скупа иконография Хуфу. Особенно загадочно отсутствие археологических свидетельств. Исторических данных о царствовании Хуфу (2551–2528 гг. до н. э.) тоже очень мало. Известно, что он защищал копи Синая от набегов бедуинов, покровительствовал храмам Дендеры в Среднем Египте и Бубастиса в Дельте. Его матерью была Хетепхерес, об усыпальнице которой упоминалось в предыдущей главе. Тайна непотревоженного склепа царицы до сих пор не разгадана: в алебастровых сосудах найдены ее внутренности; мумии же в саркофаге не оказалось. Здесь невозможно заподозрить грабителей могил, как это было во многих случаях с погребениями Древнего царства.
Откуда же пошла столь дурная слава Хуфу? На этот вопрос мы можем с уверенностью ответить: его память замарали греки, в частности Геродот. Без сомнения, источником сплетен греческому «очеркисту» послужила египетская
Хуфу, как большинство фараонов, сведущ в науках. Он живо интересовался священной историографией Египта, старинными религиозными документами, искал точное число тайных покоев Тота, бога писцов. Он также обнаружил план храма времен полубогов, служителей Хора, правивших до Мейеса. Поистине замечательная находка: по этому плану был построен изумительный храм в Дендере. Алхимики приписывали этому царю с любознательным и глубоким умом некоторые герметические тексты.
Сказка помогла вам узнать Снофру, сказка позволит нам проникнуть во дворец фараона Хуфу, в его атмосферу, одновременно как бы и знакомую и сверхъестественную. Сын Хуфу, мудрец Джедефра, рассказывает царю, что на египетской земле живет чудесный волшебник. Фараон не знает этого чародея. Зовут этого удивительного человека Джеди. Он живет близ пирамиды Снофру в Медуме, в городе, что носит имя «Снофру вечен». Джеди такой необыкновенный человек, что за день съедает пятьсот хлебов, полбыка и выпивает сто кувшинов пива, хотя лет ему сто десять. Возраст чародея не случайно указан с такой точностью: по представлениям древних египтян это пора мудрости. Джеди знает точное число тайных покоев бога Тота, умеет укрощать львов и приращивать отрезанные головы.
Такие сведения не оставляют Хуфу равнодушным, ведь он стремится узнать точное число крипт Тота, чтобы воспроизвести их в своем поминальном храме. Он повелевает сыну отправиться за чародеем и привести его во дворец. Сын фараона садится в носилки к добирается до дома мага. Того в это время умащают мазями, растирают ему ноги. Царевич-наследник, помогая старому мудрецу подняться, говорит: «Я прибыл сюда, дабы пригласить тебя ко двору отца моего». Джеди соглашается явиться к Хуфу.
Перед лицом властелина он произносит: «Меня позвали, и я пришел». Царь восхищен чародеем. Его особенно интересует одно из чудес: «Правду ли говорят, будто ты можешь соединить отрезанную голову с туловищем?» — спрашивает царь. «Могу, о царь, да будешь ты жив, невредим и здрав», — спокойно отвечает чародей. Не стоит и говорить, что Хуфу хочет в этом убедиться. «Пусть принесут из темницы тело обезглавленного узника и голову его», — повелевает фараон.
Джеди, не колеблясь, воспротивился царской воле и заступился за несчастного. Он произносит слова, которые трогают до сих пор: «Нет, владыка и господин мой, да будешь ты жив, невредим и здрав, только не человек, ибо негоже совершать подобное со священной паствой бога». Хуфу соглашается с мудрецом. Доставляют не человека, а гуся, которому и отрубили голову. Джеди показал свое умение и соединил голову с телом птицы. Но Хуфу еще не вполне уверовал в чудо и приказал повторить его на быке. И на этот раз колдовство удалось: волшебник поставил животное на ноги и вернул ему жизнь.
Недаром потрудился чародей. Хуфу убедился, что он заслуживает доверия. Поняв, что перед ним не шарлатан, а настоящий маг, фараон задал ему свои главный вопрос — о числе тайных покоев Тота. Джеди это неизвестно, но он знает, как можно это узнать. Нужно пойти в храм Гелиополя, священного города солнца, открыть ларец из кремня, там-то и хранятся сведения, нужные царю.
Бог Хуфу (тексты называет его «богом» или «великим богом»; это титул, нередкий для фараонов Древнего царства) воздвиг дивный памятник, который называют «великой пирамидой». Ее высота достигала приблизительно 147 м. Вершина ее ныне разрушена. Основание занимает площадь около четырех гектаров[41]. Четыре стороны с поразительной точностью ориентированы по сторонам света. Большая часть ее блоков весит не менее двух тонн, а длина некоторых достигает десяти метров. Если бы пирамида была полой, внутри ее поместился бы римский собор Святого Петра. Это грандиозное сооружение носит название «Хуфу принадлежит горизонту»[42]. Понятие горизонта у египтян существенно отличалось от нашего. Горизонт — это царство света на границах мира. Сама но себе пирамида напоминает окаменевший сияющий луч. Когда-то она была облицована известняком, и тогда четыре ее грани, как зеркало, отражали солнечные лучи и озаряли окрестности.