Египет великих фараонов. История и легенда
Шрифт:
Иногда этой царице приписывают бoльшую из двух неоконченныx пирамид конца XII–XIII династии и Мазгуне, южнее Дахшура (площадь основания 52,5x52,5 м), впрочем без достаточных оснований.
Время Среднего царства и Первого и Второго переходных периодов не случайно стало важным этапом в становления титулатур цариц: титулатура царей сложилась окончательно и дальнейшее ее развитие могло идти только через ближайшего к фараону человека — его жену. Причем собственное имя царицы становится незаметным рядом с ее титулом. Как отметил О. Д. Берлев, «при XI и ранней XII династиях, постоянно носимое царицами имя «Неферу»… сильно смахивает на титул («красота»). При XII династии… был введен новый титул цариц — «соединившаяся с Прекрасным белым венцом» (т. е. царем), совершенно вытеснивший имя».
Концом XII династии датируется первый случай употребления картуша — овала, в который
Царицы поздней XII династии «заимствуют» эпитеты у богинь и именуются «госпожами Обеих земель», «госпожами всех женщин». С XIII династии характерным элементом иконографии цариц становятся убор с двумя высокими перьями (шуги), прежде принадлежавший фараонам и мужским божествам.
Изменяется и употребляемый с Древнего царства титул «жена царя» — наряду со старыми эпитетами («любимая его») появляется и становится постоянным новый: «великая», т. е. старшая, главная.
Начало Нового царства ознаменовалось новым повышением роли цариц. Многое из них исполняли обязанности регентов при своих сыновьях: Яххотеп (а возможно, недолго и ее мать Тетишери) при Яхмосе, Яхмес-Нефертари — при Аменхотепе I, Хатшепсут — при пасынке Тутмосе III. Мутемуйа — при Аменхотепе III, Таусерт — при Саптахе. От регентства до единоличного правления оставался один небольшой шаг — и его иногда удавалось сделать.
Прежде чем рассказать немного о женщинах-фараонах этого периода, остановимся на царице Яхмес-Нефертари, дочери Секененра Таа и Яххотеп, жены Яхмоса-освободителя, матери Аменхотепа I, вероятно бывшей регентшей, пока он не достиг совершеннолетия, и умершей в правление Тутмоса I. Ее огромный саркофаг, найденный в тайнике в Дейр эль-Бахри, сохрянил мумию, свидетельствующую о долгой жизни.
Первой из цариц Яхмес-Нефертари была удостоена двойного картуша, аналогичного фараоновскому, титула «супруга бога»[153] (Амона — верховного божества в пантеоне Нового царства). Появление этого титула закономерно: ведь наследник престола рождался or союза царицы с богом, что теперь изображалось в рельефах специальных храмовых помещений (Мутемуйа несколько позднее будет прямо названа «мать бога», т. е. фараона). В эпоху Позднего царства «супругой бога» становились обреченные на безбрачие в земной жизни царевны. Но политическое значение «супруги бога» было таким, что каждый претендент на престол, а том более фараон стремился, чтобы ого дочь была удочерена очередной обладательницей титула.
Начнись на блоке из Карнакского храма, устанавливающая новый титул для Яхмос-Нефертари, породила дискуссию среди специалистов: идет ли речь о получении царицей должности второго пророка Амона, или, наоборот, она отдаст эту должность жрецам (в обмен на титул «супруги бога»)? На блоке сохранилось редкое для начала XVIII династии изображение царской семьи: паря, царицы и их сына. Интересная сцена представлена на стеле из Египетского музея в Каире: по обо стороны от жертвенного столика сидят пары: слова Яхмос с женой, а справа Аменхотеп I с матерью: то есть Яхмос-Нефертари представлена дважды, как связующее двух фараонов лицо. Посвятитительная надпись из Массарской каменоломни подчеркивает параллельность отношений двух других пар: царица — фараон и царица — бог.
Аналогичным по смыслу является эпитет «длань бога», тоже имеющийся в титулатуре Яхмос-Нефертари. «Длань», десница. т. е. часть бога, его жена (подобно Оку, но скорее здесь влияние гелиопольского учения о сотворении мира Атумом).
Посмертная судьба Яхмос-Нефертари заслуживает внимания: ее культ прослеживается до конца XX династии. Ей посвящали столы, каменные и деревянные статуэтки, ее имя встречается на памятниках сановников., предметах погребальной утвари, жертвенниках, скарабеях. Царицу чтили в особой часовне в Карнакском храме, в молельнях Дейр эль-Медины, ее собственный поминальный храм находился около Дра абу эль-Нега. Она изображалась вместе с сыном, с обожествленными древними фараонами (Снофру, Мептухотепом) и с фиванскими божествами. Ее статуи в священных ладьях выносили из святилищ вместе со статуями Аменхотепа I в дни религиозных празднеств. Известны ее жрецы и жрицы (певицы). Богатые дары, сделанные Яхмос-Нефертари разным богам долины Нила, оправдали себя. По предположению В. Хелька, царице поклонялись не только как устроительнице фиванского акрополя и матери обожествленного Аменхотепа I. а как посреднице между людьми и Амоном. Последний, согласно надписям, «любит ее более, чем богов», а она умиротворит его пением сопровождаемым игрой на систре и ожерельях-менат. Неудивительно, что эти культовые предметы, используемые жрицами с глубокой древности, при XIX–XX династиях часто подписываются именем Яхмос-Нефертари.
Обоими титулами — «супруга» и «длань» бога — обладала главная героиня главы IX книги К. Жака — Хатшепсут. До того времени, когда она стала фараоном, титул «супруга бога» был для нее важнейшим — в надписях он встречается в два раза чаще, чем «сестра царя», и в три раза чаще, чем «великая супруга царя». Ее фараоновские титулы даются на памятниках почти всегда в женском роде: «Хор», «владычица Обеих земель», «Дочь Ра». Ю. Я. Перепелкин заметил, что она «не смела величать себя… «крепким тельцом», как делали ее непосредственные предшественники и преемники, воинственные цари XVIII династии, а именовалась «мощная жизненными силами».
Ему принадлежит следующая достойная внимания мысль: дочери Тутмоса II и Хатшепсут, воспитаннице Сененмута, Нефрура, предназначалось сменить мать на троне. Ребенком ее изображали с царской змеей-уреем и накладной бородкой, а ее титулы соответствуют титулам царицы, а не царевны («владычица Обеих земель», «госпожа Верхнего и Нижнего Египта»). Добавим, что она провозглашалась «супругой бога» и «великой женой царя» (рассчитывали на Тутмоса III?) и, подобно наследнику престола, изображалась с высоко заплетенной и свисающей на бок косичкой (так называемым «локоном юности»), хотя и с атрибутами цариц в руках (скипетр-хетес и ожерелье-менат). То есть в иконографии маленькой Нефрура мужские и женские элементы смешивались так же, как у фараона Хатшепсут. Последняя, например на рельефе из Карнакского храма, представлена в женском платье, но в мужском парике и головном уборе с бараньими рогами (а для цариц типичен убор Хатхор и Исиды: рога коровы с солнечным диском между ними). Нефрура не удалось вкусить высокой власти фараонов: вероятно, она скончалась раньше матери.
Целое созвездие блистательных женщин окружает Эхнатона, перевернувшего за 16 лет своего правления весь Египет. Мы советуем читателю обратиться к работам Ю. Я. Перепелкина, убедительно составившего из «мозаики» источников увлекательную историю переворота Амепхотепа IV и его последствий и оставившего далеко позади иных современных авторов, рассуждающих о медицинских проблемах состояния здоровья фараона или о влиянии близких ему женщин как основных причинах возникновения солнцепоклонничества. Позволим себе лишь несколько замечаний.
Мать Эхнатона — царица Тэйе, женщина незнатного происхождения, но несомненно умная и властная. Часто пишут, что она была некрасива, ссылаясь на знаменитый портрет из слоновой кости и черного дерева. Но, если это действительно ее портрет, то перед нами — изображение пожилой женщины, жизнь которой могла быть не так уж легка, как мы себе представляем, любуясь полупрозрачными белоснежными одеждами, сложными головными уборами, изысканными париками, драгоценными украшениями цариц на древнеегипетских изображениях. Диодор пишет о регламентированной по минутам жизни фараона, и в этом сообщении есть большая доля истины. Тяжесть бремени власти признавали сами «владыки Обеих земель» (Поучение Мерикара). Так и царицы отнюдь не проводили время, сменяя одни развлечения другими. Тайе, судя по письмам чужеземных царьков, занимала особое положение при дворе (заметим, что «разведка» была хорошо налажена на древнем Востоке, и монархи были достаточно осведомлены о делах своих соседей). Но отношение к «простолюдинке» придворных могло быть разным… Не исключено, что одной из причин ненависти фиванского жречества к Эхнатону (уже на первом году правления, когда «ничто не предвещало надвигающейся бури» — переворота, ему довелось услышать нечто столь «дурное», что он не мог забыть этого на шестом году) была его мать, связанная родством с панопольскими и гелиопольскими жрецами. Конец жизни Тэйе омрачала длительная болезнь мужа — Аменхотепа III.