Египетские сны
Шрифт:
Это так. Но именно Дизраэли сумел убедить парламент, что помимо финансовой выгоды, Суэцкий Канал, будучи воротами в Азию, представляет собой стратегическую ценность для ведущей морской державы, какой является Англия. Но, выкупив долю Египта, в компании „Суэцкий канал“, Соединенное Королевство получило и новую головную боль: любое волнение в нищей стране, теперь угрожало британской собственности.
– Ну да, Дизраэли… Вечно „эти ребята“ где-нибудь подсуропят!
– „Ребята“!? Ах, я забыл, вы ведь – из озабоченных. У вас с ними – религиозные расхождения?
Какие там расхождения!? Дизраэли, кстати, – крещеный. Вообще, у меня много друзей среди них.
В чем же дело?
Понимаете, они, хотя и толковые, но почему-то не могут понять, когда им советуют: „Не высовывайтесь! Вы – не у себя дома!“
– Вот как!?… на Востоке с таким настроением нечего делать: арабы – те же семиты. Вы не пробовали, мысленно, поменяться с ними ролями?
– Мне больше всех надо!? Пусть сами выкручиваются!
– Вот тебе на!? А ведь там, куда вы сейчас направляетесь, все так и будет! Вы должны быть готовы почувствовать себя чужаком – хитрым выскочкой, не похожим на „нормальных“ людей.
– Не пойму я, куда вы клоните?
– Хочу, чтобы вы кое в чем разобрались. Мне дороги судьбы Востока. И, кажется, вы могли бы здесь быть полезным.
– Хотите сказать, что в Египте…
– Там, куда вас направили, есть, кто угодно… кроме египтян.
– Прекрасно! Так расскажите мне, что это за страна.
– Прежде всего, это – Солнце и Нил. Вода то скрывает почву, то, подставляет ее небесному пламени. Малейший просчет означает утрату плодородного слоя и голодную смерть.
Нильский крестьянин (феллах) с незапамятных лет – ирригатор. С помощью плотин и каналов он денно и нощно держит под контролем стихию. Поэтому лучшее, что могли придумать правители, – это не мешать своим подданным. А для воинской и чиновничьей службы – использовать иноплеменных наемников. Время от времени появлялись люди, которые объясняли крестьянам, как им себя называть и кому поклоняться.
Сначала жрецы объявили Народу, что Он – Египтянин. Его небесный хозяин – Осирис, земной – фараон. Затем пришли византийцы, сказали ему, что Он – копт, должен верить в Святую троицу, а все прежнее – забыть и разрушить. Потом из Аравии налетели орды кочевников. Муллы сказали крестьянину: „Ты – араб, должен верить в Аллаха, подчиняться шейхам, а все прежнее – забыть и разрушить“. Когда явились Османские завоеватели, население превратилось в черкесов и турок, подвластных паше и хедиву. Это подобно бесконечному сну, навеваемому течением вод.
Реальными оставались крестьянский труд и капризный, но спасительный Нил. Десятки веков Народ кормил иноземцев, которые давали ему имя, богов и господ… А потом на их место приходили другие, и все повторялось.
– Но имя „Египет“ восходит к такой старине…
– Не верно. Еще в „Одиссее“, устами Протея и Улисса, Гомер именует Египтом реку. Возможно, это исконное название Нила… Все имена условны и временны. Они придуманы для удобства, но на деле приводят к большим неудобствам и путанице, как только именем, по недомыслию, начинают гордиться…
– А если, кроме имени, нечем гордиться… а – хочется?
– Так, чаще всего, и случается… Эвлин, уже горят звезды. На сегодня достаточно. Ложитесь. Кажется, завтра вас ожидает сюрприз.
9.
На утро проснулся от шума далекой грозы. И, хотя гром приближался, не было признаков шторма. Во сне я не мог оторваться от Бесс. Мне приснилось, что она ждет ребенка, то есть мы ждем ребенка, и я страшно счастлив, что буду отцом.
В дверь постучали. Крикнул: „Войдите!“ В дверях стоял Мэй с бутылкой шампанского.
Эвлин, вставайте! – командовал он – Вы проспите свой день рождения!
Как!? – удивился я. – Разве сегодня….
Одиннадцатое июля! – сообщил Александр. – Поздравляю! – Он откупорил бутылку и разлил по бокалам, которые прихватил из буфета. – „За вас! За ваши успехи, Баренг!“ – Мы выпили.
Что там грохочет?
Салют – в вашу честь!»
Откуда известно про мой день рождения? – интересовался я, приводя себя спешно в порядок.
Дата значится в корабельном реестре.
Ах, да, я забыл. А что за салют!?
Вот выйдем – увидите.
Уже рассвело. Мы стояли у правого борта, глядя по курсу. Ветра по-прежнему не было, и «Святая Тереза» шла на машинном ходу.
Со стороны, откуда вставало солнце, клубясь, расползалась туча. Время от времени ее пронизывали оранжевые всполохи, мало напоминавшие молнии.
– Извержение? – подумал я в слух. Граф рассмеялся:
– Эвлин, вы не видели настоящего извержения!
– В таком случае что это?
– А вы пораскиньте мозгами!
Вся свободная от вахты команда и все пассажиры высыпали на палубу. Впереди маячило множество кораблей, а еще дальше в сером мареве угадывалась тонкая береговая линия. Виднелись какие-то здания.
– Это похоже… на морское сражение – предположил я.
– Почти угадали… – заметил граф. – Это дуэль корабельных пушек и береговых батарей.
– Маневры?! Но сегодня мы должны быть в Александрии!
– Баренг, это война! Она началась одиннадцатого июля 1882 года, пока вы спали!
– Ни с того, ни с сего?!
– Почему же!? Мы с вами даже успели немного в ней поучаствовать.
– Драка на Мальте! Вот почему вы искали газеты!
– Я рад, что теперь вам все ясно.
– Ничего мне не ясно! Боже мой! Что происходит? Кто воюет? С кем? И за что?
– Город, который на ваших глазах расстреливают корабельные пушки, – конечная точка маршрута нашей посудины – Александрия. О, это особенный город! Когда во втором веке после рождества Христова римский император Адриан посетил Алексанрию, он поразился: «Удивительный город! В нем все работают!…». Надо сказать, подавляющая часть населения славного Рима к тому времени состояла из живущих на подачки бездельников – люмпенов.
– Простите, граф, но сегодня бомбардируют не Рим!
Баренг, вчера я вам говорил, что, погрязнув в долгах, хедив Египта продал бумаги «Суэцкой компании» Англии.