Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)
Шрифт:
Фон Борк кивнул.
– Я бывал там, – сухо сказал он.
– Совершенно верно. Так вот, я, разумеется, сразу же послал в Берлин отчет о своих наблюдениях. К несчастью, наш добрый канцлер несколько простоват для дел подобного рода, он позволил себе высказывание, из которого стало ясно, что ему известно, о чем там говорилось. Разумеется, я тут же попал под подозрение. Вы даже не представляете, какой вред это принесло мне. И тогда наши британские хозяева уже не казались такими мягкими, уверяю вас. Два года у меня ушло на то, чтобы изменить ситуацию. А вот вы, в роли эдакого спортсмена…
– Нет, нет, не называйте это ролью. Роль – это нечто неестественное,
– Что ж, тем лучше для вашей работы. Вы участвуете с ними в регатах, охотитесь вместе с ними, играете в поло, не пропускаете никаких соревнований, ваша четверка даже занимает призовое место в «Олимпии». Я слышал, что вы даже боксируете с молодыми английскими офицерами. И что в итоге? Никто не воспринимает вас здесь серьезно. Вы всего лишь «отличный спортсмен», «для немца неплохой парень», любитель выпивок, ночных клубов, праздных шатаний по городу, беспечный молодой человек. И все это время ваш тихий сельский домик являлся местом, откуда свалилась на Англию добрая половина бед, а обожающий спорт сквайр – самым ловким разведчиком в Европе. Гениально, мой дорогой фон Борк! Гениально!
– Вы мне льстите, барон. Хотя, не спорю, четыре года, которые я провел в этой стране, не прошли даром. Я никогда не показывал вам свое небольшое досье? Может, зайдете на минутку?
Кабинет выходил прямо на террасу. Фон Борк толкнул дверь, вошел внутрь и щелкнул электрическим выключателем. Потом, пропустив тяжелую фигуру секретаря, закрыл за ним дверь и тщательно зашторил окно с решетками. Лишь после того, как все меры предосторожности были соблюдены и перепроверены, он повернул загорелое ястребиное лицо к гостю.
– Некоторые мои бумаги уже отправлены, – сказал он. – Моя жена с прислугой уехала вчера во Флиссинген, они взяли с собой наименее важные бумаги. Для остальных, разумеется, потребуется защита посольства.
– Ваше имя уже значится в дипломатических списках, так что проблем с багажом у вас не будет. Конечно же, возможно, нам и не придется уезжать. Англия может отвернуться от Франции. Мы не сомневаемся, что они не связаны договором.
– А что с Бельгией?
– С Бельгией та же ситуация.
Фон Борк покачал головой.
– Не понимаю, как это возможно. Договор наверняка должен существовать. Это же унизительно для страны.
– Для страны это означает, что она пока не будет втянута в войну.
– Но как же честь?
– Дорогой мой сэр, мы живем в прагматическое время. Честь – понятие средневековое. К тому же Англия еще не готова. Это невообразимо, но даже наш специальный военный налог в пятьдесят миллионов, который говорит о наших намерениях так же открыто, как если бы мы напечатали о них на первой странице «Таймс», и то не заставил этих людей проснуться. Люди задают вопросы, и я должен найти ответы. К тому же люди раздражены и мне приходится их успокаивать. Но я могу уверить вас, что касается дел первостепенной важности (хранение военного имущества, подготовка к атакам подводных лодок, изготовление взрывчатых веществ), – здесь ничего не готово. Как в таких условиях Англия может ввязаться в войну, тем более что мы заварили здесь такую адскую кашу из всяких ирландцев-повстанцев, движения этих бьющих окна фурий [58] и еще черт знает чего, чтобы ее больше занимали внутренние дела, чем внешняя политика?
58
Речь идет о движении
– Но она должна думать и о своем будущем.
– Ну, это совсем другое дело. Я надеюсь, что насчет будущего Англии у нас имеются свои, очень определенные планы, так что ваша информация будет иметь огромное значение для нас. Для мистера Джона Булля вопрос стоит так: либо сегодня, либо завтра. Если он решит начать сегодня, мы готовы к этому полностью. Если повременит до завтра, мы подготовимся еще лучше. Лично я думаю, что им все-таки хватит ума воевать не в одиночку, а заручиться поддержкой союзников, хотя, конечно же, это их дело. На этой неделе судьба Англии будет решена. Но вы говорили о своем досье… – Секретарь опустился в кресло и степенно задымил сигарой; на его большой лысой голове отразился свет электрической лампы.
Стены просторной комнаты, в которой они находились, были оббиты дубовыми панелями и заставлены книжными шкафами, дальний угол скрывала плотная гардина. Когда ее отдернули, оказалось, что за ней стоит большой окованный медью сейф. Фон Борк снял со своей цепочки для часов небольшой ключ и после долгих манипуляций с замком распахнул тяжелую дверцу.
– Взгляните! – сказал он и отошел в сторонку, сделав приглашающий жест.
Яркий свет озарил железное чрево сейфа. Секретарь посольства с жадным любопытством посмотрел на ряды забитых длинных ящиков. На каждом ящике имелась табличка, и его взгляд, скользя по ним, натыкался на такие название, как «Броды», «Портовая защита», «Аэропланы», «Ирландия», «Египет», «Портсмутские укрепления», «Английский канал», «Розайт». Каждый ящик был до отказа забит бумагами, чертежами, картами.
– Потрясающе! – Секретарь отложил сигару и негромко похлопал жирными ладонями.
– И все это было собрано за четыре года, барон. Неплохо для простого деревенского сквайра, любителя выпивки и лошадей, а? В моей коллекции пока не хватает жемчужины, но скоро и она займет приготовленное ей место, – указал он на ящик с табличкой «Военно-морская сигнализация».
– Но у вас там и так солидное досье.
– Устаревшие, никому не нужные бумажки. В морском министерстве что-то заподозрили и сменили все коды. Это был удар, Барон… самый тяжелый удар за всю кампанию. Но благодаря моей чековой книжке и доброму Олтемонту все будет готово уже сегодня вечером.
Барон посмотрел на часы и с досадой вздохнул.
– Что ж, мне пора. Можете себе представить, какая суматоха сейчас в Карлтон-Террас. Все мы обязаны быть на своих местах. Я надеялся, что смогу сообщить о ваших великих успехах. Олтемонт указал время?
Фон Борк протянул ему телеграмму.
«Сегодня вечером буду обязательно. Везу новые запальные свечи.
Олтемонт».
– Свечи, значит.
– Понимаете, он выдает себя за автомеханика, ведь у меня здесь полный гараж. В нашей переписке все, о чем может идти речь, проходит под названием какой-нибудь запчасти. Радиатор – это линкор, масляный насос – крейсер и так далее. Запальные свечи – это сигнализация.
– Отправлено из Портсмута в полдень, – заметил барон, осматривая телеграмму. – Кстати, сколько вы ему платите?
– За эту работу он получил пятьсот фунтов. Ну и, разумеется, у него есть ставка.
– Совсем неплохо. Эти предатели полезные люди, но у меня и они, и их грязный заработок вызывает отвращение.