Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)
Шрифт:
Он пожал руку больному, весело махнул широкополой шляпой и вышел из комнаты такой же легкой и беспечной походкой, какой и вошел.
Лакей уже открыл огромную двустворчатую дверь, чтобы пропустить знатного гостя на улицу, где его ждала карета, когда из гостиной выскользнула хозяйка дома и коснулась рукава премьера. Из-за бархатной портьеры выглянуло бледное любопытное и в то ж время испуганное личико.
– Вы позволите задержать вас на минуту?
– Конечно, леди Клара.
– Надеюсь, я не слишком навязчива? Поверьте, я ни за что не позволила бы себе…
– Дорогая леди Клара! – прервал ее премьер-министр,
– Если я вторгаюсь в недозволенные сферы, прошу вас, не отвечайте на мой вопрос. Но я знаю, что лорд Артур Сибторп подал прошение о назначении в Танжер. Могу ли я взять на себя смелость спросить, каковы его шансы получить эту должность?
– Место уже занято.
– Вот как!
И на ее лице, и на лице в портьере отразилось горькое разочарование.
– И занял его лорд Артур! – премьер улыбнулся, довольный своей маленькой шалостью. – Мы только что его утвердили, – продолжил он. – Лорду Артуру нужно будет ехать через неделю. Я рад видеть, леди Клара, что и вы одобряете это назначение. Танжер – удивительно интересное место. С ним связаны такие имена, как Екатерина Браганская и полковник Кирк. Вы, возможно, слышали о них. Бертон прекрасно описал Северную Африку. Однако прошу меня простить, я обедаю в Виндзоре, поэтому должен идти. Надеюсь, лорд Чарльз скоро поправится. Нет, я в этом даже уверен, ведь у него такая замечательная сиделка.
Он поклонился, помахал рукой, сбежал по ступенькам и нырнул в свой брум. Леди Клара успела заметить, что, когда экипаж отъезжал, премьер-министр уже держал в руках какой-то роман в мягкой обложке.
Отдернув бархатную портьеру, она вернулась в гостиную. Ее дочь стояла в солнечных лучах у окна. Высокая, хрупкая и грациозная, она была похожа на мать, только черты лица и фигуры были изящнее, мягче и нежнее. Золотистый свет озарял половину ее благородного открытого лица и искрился на густых вьющихся льняных локонах, придавая розоватый оттенок ее бежевому облегающему платью с изящными рюшами цвета корицы. Грациозную белую шею обвивало легкое шифоновое жабо, и гордо поднятая головка была похожа на лилию, выросшую среди мха. Тонкие белые руки были сложены, широко распахнутые небесно-голубые глаза устремились на мать.
– Глупенькая, глупенькая моя девочка! – покачала головой леди Клара, видя этот умоляющий взгляд. Она взяла дочь за хрупкие покатые плечи и прижала к груди. – Это ведь прекрасное место. Он поживет там какое-то время, а потом устроится еще лучше.
– Ах, мама, через неделю! Бедный Артур!
– Он будет счастлив.
– Что? Счастлив разлучиться?
– Вам не придется разлучаться. Ты поедешь с ним.
– Мама!
– Да, я так решила.
– Неужели через неделю?
– Да, милая моя. За неделю очень многое можно успеть. Я сегодня же прикажу готовить trousseau [64] .
64
Приданое (фр.).
– Мамочка, ты настоящий ангел, я так тебя люблю! Но мне страшно! А что скажет папа? Ох, как мне страшно!
– Твой папа – дипломат, дорогая.
– Да, мама.
– Но скажу тебе по секрету, жена его тоже дипломат. Он может руководить Британской
– Десять недель, мама.
– Что ж, как раз подходящее время. Лорд Артур не может покинуть Англию без тебя. Ты поедешь в Танжер женой посла. Теперь, дорогая, присядь на канапе, пока я все устрою. Подъезжает карета сэра Вильяма! Думаю, я уже знаю, что ему скажу. Джеймс, попросите доктора пройти сюда!
Тяжелая запряженная двумя лошадьми карета подкатила к дому, потом раздался один, но сильный и уверенный удар в дверь. В следующую секунду лакей провел в гостиную светило медицины. Это был невысокий мужчина, без усов или бороды, одетый не по моде в строгий черный костюм с высоким стоячим белым воротничком и таким же белым галстуком. Зайдя в комнату, он покрутил в правой руке золотое пенсне и коротко поклонился. Его проницательный взгляд и часто моргающие глаза каким-то образом заставляли с уважением задуматься о том огромном количестве сложнейших дел, которые прошли через его руки.
– Ах, моя юная пациентка! – воскликнул он. – Рад встрече.
– Да, сэр Вильям, я бы хотела поговорить о ее здоровье. Прошу вас, присаживайтесь в кресло.
– Благодарю, я лучше сяду к ней, – сказал он, усаживаясь на канапе. – По-моему, дело идет на поправку. По крайней мере, вид у нее уже не такой анемичный, пульс живее стал. На коже цвет появился, здоровый румянец.
– Я действительно чувствую себя лучше, сэр Вильям.
– Но боль в боку у нее все не проходит.
– В боку… – Он легонько постучал пальцами под ключицей больной, потом вытащил стетоскоп с двумя длинными резиновыми трубками, вставил их себе в уши и чуть-чуть наклонился к девушке. – Дыхание еще слабоватое… легкая крепитация… – бормотал он.
– Доктор, вы как-то сказали, что ей было бы полезно на время переменить обстановку.
– Да-да, несомненно, это пойдет на пользу.
– Вы говорили, ей подошел бы сухой климат. Я хочу в точности следовать вашим рекомендациям.
– Вы всегда были образцовым пациентом.
– Мы стараемся. Вы сказали, сухой климат.
– Да? Знаете, подробности того разговора как-то вылетели из головы. Но сухой климат действительно был бы весьма полезен.
– И куда бы вы посоветовали поехать?
– Ну, мне бы не хотелось в этом вопросе как-то ограничивать пациента. Я же не могу насаждать тут военную дисциплину. Вы вполне можете выбрать сами… Энгадин, Центральная Европа, Египет, Алжир. Выбор, собственно, большой.
– Я слышала, Танжер рекомендуют.
– Да, там действительно очень сухо.
– Ты слышала, Ида? Сэр Вильям говорит, тебе нужно ехать в Танжер.
– Или в любой…
– Нет-нет, сэр Вильям! Нам будет спокойнее, если мы будем в точности следовать вашим указаниям. Раз вы говорите Танжер, значит, мы поедем в Танжер.
– Леди Клара, ваша безоговорочная вера для меня очень лестна. Далеко не каждый согласится с такой готовностью жертвовать своими планами или привычками.
– Сэр Вильям, мы же знаем, какой вы специалист, какой у вас громадный опыт. Ида поедет в Танжер, и я не сомневаюсь, что там ей станет намного лучше.
– Совершенно в этом уверен.
– Но… Вы же знаете лорда Чарльза. Иногда он берется решать медицинское вопросы так, как если бы речь шла о политике. Я надеюсь, вы будете с ним построже.