Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)
Шрифт:
– До тех пор, пока я имею честь быть лечащим врачом лорда Чарльза, я уверен, он не станет пренебрегать моими рекомендациями. – Врач-баронет с убеждением повел в воздухе рукой, покручивая на веревочке пенсне.
– Да-да, конечно, но вам нужно быть особенно настойчивым в отношении Танжера.
– Поверьте, придя к окончательному выводу, что Танжер – лучшее место для нашей юной пациентки, я уже не стану менять свое решение.
– Разумеется!
– Я сразу же поговорю об этом с лордом Чарльзом, как только поднимусь к нему.
– Прошу
– А пока ей нужно продолжать обычный курс лечения. Теплый африканский воздух, несомненно, вернет ей былые силы, она будет чувствовать себя не хуже, чем несколько месяцев назад.
Он с важным видом отвесил галантнейший старосветский поклон (во многом благодаря именно этому поклону сэр Вильям и завоевал репутацию, приносившую ему десять тысяч в год) и бесшумной походкой человека, который большую часть времени проводит рядом с больными, проследовал за лакеем наверх.
Как только портьеры из красного бархата замерли, леди Ида бросилась на шею матери и прильнула к ее груди.
– О, мама, ты настоящий дипломат! – воскликнула она.
Однако в этот миг выражением лица ее мать больше походила на генерала, который увидел первый дым пушек, чем на полководца, одержавшего победу.
– Дорогая, все будет хорошо, – сказала она, глядя на мягкие золотые кудри и маленькое ушко. – Работы еще много, но я думаю, мы уже можем заказывать trousseau.
– Какая же ты смелая!
– Разумеется, в любом случае все пройдет очень тихо. Артур должен получить свидетельство. Тайных браков я ни в коей мере не одобряю, но, если джентльмену предстоит занять высокий пост, думаю, кое в чем можно поступиться правилами. Нужно будет пригласить леди Хильду Эджкем, Гревилье с Треворами, думаю, что и премьер-министр придет, если у него будет время.
– А папа?
– Ах да, он тоже придет, если будет достаточно здоров. Подождем, пока сэр Вильям уйдет, а я тем временем напишу лорду Артуру.
Прошло полчаса, добрый десяток записок был написан красивым, четким и ровным, как забор, почерком леди Клары, когда наконец хлопнула дверь и о край бордюра проскрежетали колеса кареты доктора. Леди Клара отложила перо, поцеловала дочь и отправилась к больному. Министр иностранных дел сидел в кресле, откинувшись на спинку. На лбу его лежал красный шелковый платок, а вытянутая, замотанная в вату и напоминающая луковицу нога, как и раньше, покоилась на мягкой подставке.
– По-моему, уже пора делать втирание, – сказала леди Клара, встряхивая синюю граненую бутылочку. – Я начну?
– О, этот чертов палец! – вскричал страдалец. – Сэр Вильям все еще не разрешает мне двигаться. Я такого упрямого и твердолобого человека, как он, еще не встречал! Нужно будет ему сказать, что он ошибся с выбором профессии, и я могу подыскать ему место в Константинополе. Нам там осла как раз не хватает.
– Бедный сэр Вильям! – рассмеялась леди Клара. – Но чем он вызвал твой гнев?
– Да своим догматизмом и упрямством.
– Насчет чего же?
– Насчет Иды! Он почему-то вбил
– О да, он что-то такое упоминал, перед тем как поднялся к тебе.
– В самом деле?
Он покосился на нее непроницаемым взглядом.
Лицо леди Клары приняло то кроткое и невинное выражение ангельской чистоты, которое встречается в природе только в одном случае: когда женщина прибегает к обману.
– Он послушал ее легкие, Чарльз. Он почти ничего не сказал, но лицо у него было очень серьезное.
– Лучше сказать, совиное, – ядовито вставил министр.
– Чарльз, тут нет ничего смешного. Сэр Вильям сказал, что ей обязательно нужно переменить обстановку. И знаешь, я уверена, он чего-то недоговаривает. Сначала он сказал, что у нее слабое дыхание, заговорил о воздействии африканского воздуха. Потом разговор зашел о курортах с сухим воздухом, и тогда он и решил, что Танжер – это именно то место, где Иде будет лучше всего. Он сказал, что даже несколько месяцев там смогут значительно укрепить ее здоровье.
– И это все?
– Все.
Лорд Чарльз неуверенно пожал плечами.
– Но, конечно, – невозмутимо продолжила леди Клара, – коль ты считаешь, что Иде лучше никуда не ехать, она останется, только, если здоровье ее ухудшится, нам потом будет неприятно думать, что мы сами в этом виноваты. В таких случаях нельзя медлить. Сэр Вильям был явно очень взволнован. Хотя, разумеется, решать тебе. Правда, это довольно ответственно, но, если ты хочешь взять все на себя и освободить меня от участия в этом деле, чтобы самому потом, вдруг что-нибудь случится…
– Клара, дорогая, ты что, хочешь накаркать беду?
– Конечно же нет, Чарльз! Но вспомни, что случилось с дочерью лорда Беллами. Ей было столько же, сколько сейчас Иде. Они ведь тогда тоже не прислушались к советам сэра Вильяма.
– Я не говорил, что не собираюсь прислушиваться, – недовольно проворчал лорд Чарльз.
– Нет-нет, конечно же нет. Я же знаю, какой ты у меня умный и добрый, дорогой. Разумеется, тебе нужно все обдумать, прежде чем принять решение. Мы, бедные женщины, к сожалению, так не умеем. Как ты любишь повторять, это противостояние чувств и разума. Нас все время бросает из одной стороны в другую, но вы, мужчины, настойчивы и постоянны. Наверное, именно это и позволяет вам уживаться с нами. Но я так рада, что ты решил отправить Иду в Танжер.
– А разве я так решил?
– Но, дорогой, ты же сам сказал, что хочешь, чтобы все было так, как говорит сэр Вильям.
– Ну, хорошо, Клара, если она поедет в Танжер, ты же понимаешь, что я не смогу поехать с ней.
– Конечно.
– А ты?
– Пока ты нездоров, мое место рядом с тобой.
– Может быть, твоя сестра?
– Она едет во Флориду.
– Тогда леди Дамбартон?
– Это исключено. Она ухаживает за отцом.
– Кого же попросить? Тут еще сезон как раз начинается. Похоже, Клара, обстоятельства против сэра Вильяма.