Его сокровище
Шрифт:
— Я так запуталась, — прошептала я.
Руки Маттео обвились вокруг меня, и он притянул меня ближе.
— Давай, tesoro. Мне не нравится видеть, когда тебе больно.
Нежность в его голосе вызвала комок в горле. Я подняла руки вверх, и слезы покатились по моим щекам. Он медленно снял с меня рубашку, не отрывая глаз от моего лица.
Мои щеки горели от стыда в ожидании его осуждения, но он просто обхватил мое лицо ладонями и вытер слезы. Моя грудь прижимались к его груди, пока он осторожно снимал с меня шорты и нижнее
Это была далеко не самая выгодная поза. Мои складки на животе были видны, бедра расплющились по тумбочке, и я не побрила… Ничего. Последний раз я брилась утром в день свадьбы. После его разговора о «соседстве по комнате» я не видела смысла продолжать. Но теперь он смотрел на меня, и я не могла понять его выражение. Его лицо всегда было таким ужасно непроницаемым. Считал ли он меня некрасивой? Привлекательной? Думал ли он о всех тех гадостях, которые говорили о моем теле подруги моей мамы? Его челюсть напряглась, когда он смотрел на меня, и я больше всего на свете хотела спрятаться.
Я вздрогнула, когда он осторожно провел пальцами по синяку на моей ноге.
— Откуда это?
— Я не знаю. Я легко получаю синяки.
Он кивнул, затем отступил назад и одним движением снял спортивные штаны. Оказывается, он не носил нижнее белье, потому что теперь передо мной был совершенно обнаженный Маттео. Мой взгляд привлек его член — твердый и внушительный. Когда я осознала, что смотрю, то быстро отвела взгляд, щеки горели от стыда.
Маттео лишь нежно поцеловал меня в лоб.
— Считай это предупреждением. — Его голос был низким и чувственным. Прежде чем я успела понять его слова, он вновь поднял меня на руки и опустил в ванну. Я застонала от того, как горячая вода облегчила мои ноющие суставы.
— Сядь вперед, — сказал он.
— Что?
— Сядь вперед.
Я двинулась вперед, и Маттео сел позади меня. Я сидела неподвижно, его тело обнимало мое. Самая большая физическая близость, которую я когда-либо испытывала. Это одновременно пугало и возбуждало меня.
Его дыхание коснулось моей головы, когда он обвил меня руками, помогая мне лечь обратно на его грудь.
— Что мы делаем, Маттео?
— Я забочусь о тебе.
Я ждала, что он скажет что-то еще, но мой загадочный муж оставался молчаливым. Я глубоко вздохнула и позволила себе расслабиться в его объятиях.
— Хорошая девочка, — прошептал он. — Вода помогает?
У меня в животе все перевернулось. Хорошая девочка? Искра возбуждения пронзила мой живот. Я не могла понять, как могла быть возбуждена, испытывая боль.
— София? — Его губы скользнули по моей щеке.
— Да, помогает. Спасибо.
— Тебе часто бывает так плохо?
Я провела пальцами по воде.
— Нет, но сегодня я больше ходила, чем обычно.
— Ты не взяла коляску? — В его голосе слышался упрек.
Я пожала плечами.
— Почему?
— Я не хотела быть обузой или смущать Сиенну.
Маттео издал звук, похожий на рычание.
— Ты должна заботиться
Он произнес последние слова так тихо, что я подумала, что ослышалась. Я попыталась повернуться, чтобы увидеть его лицо, но он крепко держал меня.
— Просто отдохни, tesoro.
Это было то же слово, что он использовал раньше.
— Что значит это слово?
Он молчал, и я уже решила, что он не ответит.
— Сокровище, — наконец сказал он.
Улыбка тронула мои губы. Лекарства начали действовать, вызывая сонливость и смягчая сильную резкую боль в суставах. Я закрыла глаза, чувствуя удивительное спокойствие в объятиях мужа.
23
МАТТЕО
Мне казалось, что я попал в какую-то параллельную вселенную. Единственное объяснение того, как я оказался в ванне со своей спящей женой.
Моей спящей, обнаженной женой.
Прижавшейся к моему обнаженному телу.
Я сидел в гостиной, смотрел на город с бокалом виски в руке, пытаясь убежать от своих кошмаров, когда услышал громкий шум из комнаты Софии. Я не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал такой острый приступ паники. Я бросил бокал, не обращая внимания на то, как он разбился о пол, и побежал к ней. Сердце бешено колотилось, когда я распахнул дверь ее комнаты, представляя ее покрытой кровью. Но крови не было. Лишь она, свернувшаяся калачиком на полу. Но я не расслабился, не мог расслабиться, когда увидел слезы на ее щеках. София говорила, что часто испытывает боли в суставах, но видеть ее в таком состоянии… В груди что-то перевернулось.
Я ненавидел быть беспомощным. Я не мог защитить ее от собственного тела. Но прикосновение ее кожи к моей успокаивало меня. Я откинул голову, опираясь на край ванны. Не помню, когда в последний раз чувствовал себя так расслабленно… По крайней мере, с тех пор, как умерли мои родители.
София тихо застонала во сне, и я прижал ее ближе, проводя рукой по ее ребрам. Я старался не смотреть на ее тело — не стоило возбуждаться, когда она испытывала боль, — но я не мог не заметить ее идеальную грудь с розовыми сосками и светлые волосы, что манили к ее киске. Мой член был твердым, как железо, прижавшись к ее спине.
Я старался держаться от нее подальше, но с каждым днем — с каждой минутой — София все сильнее и сильнее обвивала меня вокруг своего пальца.
Осознание обрушилось на меня, как тонна кирпичей: я хотел свою жену.
Это было физическое влечение, не больше, но, возможно, мне стоит перестать сопротивляться. Мы были обречены быть вместе, и рано или поздно мне понадобится наследник. Будет ли она заинтересована в физической близости со мной? Я не мог не заметить, как ее взгляд задерживался на моей обнаженной груди, когда она думала, что я не вижу.