Его Величество Авианосец
Шрифт:
В столовой, заталкивая в себя чуть ли не силком безвкусные концентраты (Нормальную еду кок Эндрюс теперь точно не скоро приготовит!), Билл думал.
Ну ладно – они спаслись. Выжили. Потери, по непроверенным сведениям, оказались даже меньше, чем можно было предположить: девочки ведь тоже пользовались индивидуальными средствами защиты, и выжили даже в заблокированных автоматикой отсеках. Погибли лишь те, чей отсек просто срезало каменным обломком размером с танк – вот уж точно: осколок планеты! Погибших оказалось пятьдесят девять. Стелла уцелела.
К счастью, благодарить за столь малые потери нужно оказалось проектировщиков Авианосца. Собственно, жилая и инженерная части корабля имели самую надёжную защиту, и даже при потере, или сминании, как сейчас, сотни метров корпуса, с маршевыми движками кормы, и её антеннами и бустерами, жилые отсеки всё ещё оставались вне зоны поражения.
А именно так и произошло: по данным обследования, вся корма, вместе с запасами топлива, воды, запчастями, трубопроводами, генераторами, и разным прочим интендантским барахлишком, оказалась сплавлена в стекловидный гофрированный монолит: этакий неправильный блин, толщиной не более ста метров.
И если бы гравитаторы, расположенные в самом сердце корабля, под рубкой, оказались выведены из строя раньше, чем иссяк поток плазмы, они погибли бы все. Потому что чудовищное ускорение достигало почти шестидесяти «же». Билл незаметно поплёвывал через левое плечо, слушая очередную новость, или данные обследования.
Всё-таки их посудина крепко сработана.
И – главное! – грамотно спроектирована!
– Ну, господин полковник, позвольте от лица Командования… От Штаба Корпуса… И от себя лично, поздравить вас с присвоением вам внеочередного воинского звания, и пожелать, так сказать, дальнейших… – генерал замолчал, почему-то помаргивая, и ввинчивая штырь очередной медали в китель Дорохова. Закончив, крепко обнял. Затем отстранился, всё ещё держа полковника за плечи, оглядывая широкую грудь награждённого, – Мои поздравления! И в том числе – с новым назначением.
Вы теперь – командир «Свирепого», эсминца технического обеспечения нашей флотилии. Так что лично, быть может, увидимся не скоро…
Полковник Дорохов тоже почему-то поморгал.
Обнял генерала и сам: но – мягко и осторожно, словно боялся помять в своих медвежьих объятиях:
– До свидания, сэр! Благодарю за всё! Для меня было честью служить под вашим командованием!
– Ладно вам, полковник. Это для меня было… Но…
Кто будет теперь «натыкать» чёртова дока Мангеймера на светлые мысли?!
4. Ч ё ртов студень.
Узкий коридор технического уровня, ведущий в корму, к маршевым двигателям, разумеется, даже не был покрыт линолеумом. Да и зачем? Всё здесь, включая дизайн, носило чисто функциональный характер.
Вот и хорошо.
Потому что так студню негде было спрятаться.
Ощущая, как снова перехватывает горло, Билл шёл к теряющемуся в полумраке концу коридора, глядя, как автоматика зажигает лампы на подволке* перед ним, и гасит – после того, как он прошёл шагов пятьдесят. Не видно ни того, что впереди – словно идёшь в бесконечность! – ни того, что может коварно подкрасться из темноты сзади…
*Подволок – потолок на судне.
А тогда, в те жуткие денёчки, они чёртову автоматику, внедрённую скупердяями-бухгалтерами, отключили на …!
Потому что именно здесь, в закоулках и проходах кормы, и проходил последний рубеж обороны…
– …так точно, сэр! Ни в одном реестре не числится! Более того: конструкция, по утверждению Матери, совершенно не похожа на те, что применяем мы. Ну, то есть, люди.
– Вас понял, капитан. Продолжайте обследование с помощью зондов и сканнеров. Докладывать, если обнаружите признаки агрессии.
Двигаясь к себе в кабинет, генерал Норман Шемпп подумал, что вахтенный явно поторопился перестраховаться. «Рональда Рейгана» застопорил в трёх миллионах километров от странного корабля.
Ну как – корабля. Изящные вытянутые линии корпуса. Ощущение стремительности – словно у челноков, предназначенных для полёта сквозь атмосферу. Да и вообще: чужой корабль производил впечатление холёного породистого животного – коня, или тигра – а вовсе не машины для покорения пространства.
Да, форма и силуэт всё же больше всего напоминали вычурно-помпезные скоростные прогулочные яхты земных толстосумов, любящих произвести должное впечатление на партнёров по бизнесу, или подпустить пыли в глаза своим юным прелестно-восторженным почитательницам и фавориткам из числа фотомоделей, или разных прочих «мисс Вселенных».
В приёмной уже ожидали все, кого он приказал вызвать секретарю. Сама секретарь, лейтенант Лаура Хауген, поторопилась встать и отсалютовать: «Здравия желаю, сэр!». Впрочем, так же поступили и кадровики, составлявшие большую часть вызванных.
– Прошу, господа. – генерал поторопился открыть дверь, сунув в сканнер палец, и прошёл к любимому чёрному креслу.
Офицеры и руководители научных подразделений, помалкивая, и многозначительно переглядываясь, поторопились занять привычные места вокруг старинного, из настоящего (Флот! Тут всё – держится на солидности и приверженности традициям!) дуба, монументального стола.
Генерал не стол ходить вокруг да около:
– Майор Зипт. Прошу вас доложить последние данные разведочного обследования.
– Слушаюсь, сэр. – майор Эрик Ван Дер Зипт, лысоватый, и близоруко щурящийся в своих старомодных очках, сорокалетний ветеран, переведённый на «Рональда Рейгана» всего пару месяцев назад, встал, – Вот они, сэр.
То, что это – именно корабль для перемещения на достаточно большие расстояния однозначно ясно из того, что маршевые двигатели почти однотипной конструкции с нашими. Это видно из стереографий. Вот, прошу. – майор передал вдоль стола несколько фотографий, пустив их по левую и правую руку от себя. Присутствующие зашелестели ими, переглядываясь.
– Далее, так же несомненно, что пользовались им существа, вряд ли сильно отличающиеся от нас… м-м… внешне. Это стало понятно после обработки Матерью некоторых особенностей конструкции отдельных деталей, полученных после сканирования и просвечивания, и общей, так сказать, компоновки: новой программой, как раз для таких случаев и предназначенной.
Шемпп хотел было сказать, что иного он и не ждал от программы, ни разу и не видавшей воочию существ, отличающихся от обычных Хомо Сапиенс. Но промолчал.