Его Величество Авианосец
Шрифт:
– Так вот, если исходить из данных гаммасканнеров и наноизлучателей, никого живого на борту нет. – начальник отдела предварительной разведки выделил тоном это слово, – Однако несомненно наличие внутри корабля неких… м-м… органических масс.
– Поясните вашу мысль, майор. – недовольства в голосе генерала не уловила бы только столешница. Хотя иногда присутствующим казалось, что и она всё прекрасно понимает, – Что это значит – «живых существ нет, а органические массы есть»? Там что – навалено друг на друге неразложившихся трупов?
– Нет, разумеется, – майор вскинул голову, словно возмутился начальственной тупости, – Трупов там ну никак сохраниться не могло. Особенно – неразложившихся. По данным металлоанализаторов, наружной броне никак не меньше восьми тысяч лет. Именно столько эта посудина дрейфует в космосе. И нам даже удалось установить примерную точку её старта.
– Ну, и?..
– Она находится почти в центре галактики, там, где буквально не протолкаться от разных планетных систем и их скоплений… Понимаю – не слишком-то конкретный адрес, но пока точнее… Хм-м. Но – возвращаясь к органическим массам: нас самих чертовски, если мне разрешат так выразиться, поразило, что на борту имеются скопления органических веществ, локализованных весьма чётко. Как бы… Кучками.
Зато – не имеющих определённой формы, которую наши программы могли бы опознать как каких-то – существ. Пусть даже неразумных. Потому что за всё время наблюдения – более шести часов – ни одна из этих кучек-скоплений не сдвинулась ни на миллиметр. А так не бывает. Вот и доктор Мангеймер подтвердит. – майор с надеждой взглянул на доктора.
И точно. Внимание генерала оказалось перенаправлено на главного аналитика и руководителя всего научного подразделения:
– Господин доктор. Верно ли сформулировал проблему господин майор?
– Совершенно верно, сэр, господа. – доктор, пользуясь правом старожила, летавшего, как и генерал, на Авианосце с момента его вступления в строй, снова решил не вставать, просто ещё раз всем чуть поклонившись, – Это, собственно, элементарно. Любое, простите, издохшее существо на белковой основе, издохнув, начинает неизбежно разлагаться, постепенно превращаясь в те элементы, из которых состояли молекулы его тела – то есть, в нечто неорганическое и обезвоженное. Н-да.
А если оно живо – оно просто вынуждено двигаться. Или двигать хотя бы какими-то частями тела: чтоб дышать, пить, питаться, размножаться… И всё остальное. Так ведут себя микробы, вирусы, бактерии – да все. Вплоть до макроорганизмов из высокоспециализированных конгломератов клеток, каковыми и являемся мы с вами. Даже растения подпадают под эти универсальные требования для всего живого.
И то, что «органические массы», обнаруженные на чужом корабле не разложились, может говорить только об одном: они живы. А не движутся, очевидно, в силу того, что впали в нечто вроде анабиоза. Ну, в него впадают даже споры, бактерии, кроты, и белые медведи…
– Аналогия понятна. Однако, доктор. Вы знаете, что Штаб ответил на наш запрос. Что возможности выслать специализированную научно-исследовательскую группу у них пока нет. И чтоб мы сами провели все первичные… Хм-м… Исследования на месте.
Вот как лично вы считаете – должны ли мы попытаться исследовать чёртову инопланетную посудину и внутри?! – тон говорил о том, что сам обычно сдержанный генерал явно резко отрицательно (Если не сказать сильнее!) относится к такой возможности, и ещё хуже – к «ценным» указаниям Флотского начальства.
– Знаете, сэр… Как биологу мне было бы, разумеется, крайне интересно произвести обследование чего-то такого, чужого, инопланетного. Да ещё и – «не имеющего конкретной формы», но – живого. Однако!
Как руководитель научного подразделения, я категорически против того, чтоб, как вы выразились, исследовать эту штуковину изнутри. Так сказать, непосредственно. Мы – обычный Флотский Авианосец. И у нас нет высокоспециализированного оборудования и специалистов нужной квалификации на борту! (При всём уважении к моим сотрудникам!) Мне бы не хотелось так рисковать, подвергая угрозе неизвестной, и чертовски, (простите) как мне кажется, живучей, заразы – пятьдесят тысяч ни в чём не повинных…
– Достаточно! – генерал поторопился прервать Мангеймера, убедившись в том, что тот целиком разделяет его опасения. – Спасибо, доктор. Значит, так и запишем в Протоколе (Лейтенант Хауген, вы слышите?): «На основании аргументов, высказанных руководителем научного подразделения, Штаб Авианосца постановил: продолжать систематическое обследование объекта снаружи, не пытаясь проникнуть во внутреннее пространство чужого корабля…»
Заседание, состоявшееся через два дня, носило уже несколько другой характер.
– …вы знаете, что эта радиограмма отправлена Министерством Безопасности. Они не могут, конечно, приказывать нам непосредственно… Но у них есть способы надавить на наше Флотское руководство… Поэтому, когда я указал им, что то, что они хотят – не в нашей компетенции и специализации, они предвидели мой ответ заранее. Подстраховались сразу. Короче: буквально час назад я получил новые указания от адмирала Форестера: полное обследование. Своими силами. Немедленная отсылка и засекречивание всех полученных результатов. И, разумеется, всё это архисрочно. И архиважно.
Вопросы?
Вопросов не оказалось.
– Отлично. Я имел в виду – отлично, что вопросов нет. Значит так. Доктор Мангеймер. Ваше подразделение, как самое квалифицированное в плане биологических вопросов, останется, разумеется, на Авианосце. Через полчаса будьте добры привести своих умников в центральную рубку, и придите сами. За вами – консультационная работа.
Полковник Зипт. Ваша задача – приготовить взвод… Нет – два взвода десантников. В костюмах высшей защиты. Полковник Саймон. На вас – техническое обеспечение. Буровой станок. Электронный микроскоп и газоанализатор. (Возьмёте у доктора Мангеймера в лаборатории, рабочие, доктор – выдадите. – док скривил рот на бок, но кивнул.) Герметичный переходник-тамбур, (сделайте хотя бы из запасного пассажирского рукава) автотележка с роботом. Резак, берущий броневую сталь… Ну и всё остальное, что может понадобиться. Словом – обеспечьте технические средства, способные вскрыть люки чёртовой посудины. Да ещё при этом так, чтоб, как пишут эти умники из Министерства, «Не пострадала и не улетучилась первичная внутрикорабельная атмосфера!» – генерал фыркнул, – И чтоб заодно, не попередохли от этой самой атмосферы, и того, что из неё попрёт, все мы.