Его величество Человек
Шрифт:
—Не знаю,— пожал плечами Остап.
—Вы же вместе были в классе!
—Вместе, но только после уроков он куда-то ушел,— с равнодушным видом сказал Витя.
—Куда же он ушел? — воскликнула Мехриниса, и сердце ее снова тревожно застучало.— Разве братья так поступают?
Она торопливо вышла за калитку. Длинная, узкая улица была пуста. Она вернулась в дом, поспешно накинула на себя шаль и строго велела детям:
—Сидите смирно, и чтобы никто никуда не выходил!
Когда за матерью захлопнулась калитка, первой молчание нарушила Леся. Она вскочила, вытаращила глазенки и закричала:
—Что же будет, если он потерялся совсем?
— Не потерялся! Нашел же тебя папа, найдет и Сарсанбая,— спокойно возразил Витя.
—Это ты виноват,— сказал вдруг Вите Остап.— Пожаловался, что тесно тебе сидеть, и пересел от Сарсанбая на другую парту.
—Я? Ведь мне велела учительница.
—Сначала ты сам захотел.
—По-твоему, Сарсанбай из-за меня потерялся? — Витя рассердился и даже покраснел.
—Ребята, чай остынет,— вмешалась Галя, пытаясь примирить братьев.
—Сарсанбай тоже проголодался, наверное,— с сочувствием сказал Абрам.
—Сам виноват. Хлеб съел еще в первую перемену,— сердито пробурчал Витя.
Мехриниса тем временем металась по улицам. Побежала в школу — дети все уже разошлись. Дважды обошла школьный двор — никого.
—Вы не видели смуглого мальчика с книгами и тетрадями в руке? — спросила она случайно встретившегося ей милиционера.
—Нет, не видел.— Милиционер с любопытством глядел на женщину.— Хола, извините, вы не Мехриниса-апа?
—Да. А что такое?
—Узнал вас... А кого из детей вы ищете?
Мехриниса все рассказала милиционеру.
—Вот что, Мехриниса-апа, идите-ка домой, а я займусь поисками. Не волнуйтесь. Мальчика мы найдем.
Мехриниса, устало передвигая ноги, направилась к дому. Несколько раз она оглядывалась назад: не догоняют ли ее милиционер с Сарсанбаем? Но знакомых фигур не было видно.
Присмиревшие дети сидели по углам. Увидев, что мать вернулась одна, они даже не решились к ней подойти и только испуганно следили за каждым ее движением. Мехринисе стало жаль их. Она вспомнила, как муж сказал ей, когда она плакала, что нет писем от Батыра: «Не показывай слезы детям, они и так много пережили, их нужно поберечь». Мехриниса взяла себя в руки.
—Что это вы так сидите? Не проголодались?
Увидев, что мать повеселела, дети моментально вылезли из своих углов.
—Проголодались, мама, очень проголодались.— Леся забралась к Мехринисе на колени и принялась обнимать ее.
—Иди скорее, Остап, принеси угля в совке. Самовар-то остыл уже.
После чая дети затеяли какую-то веселую и шумную игру, а Мехриниса села стегать одеяло Лесе.
Работа двигалась медленно. Мехриниса с беспокойством смотрела на часы. Время шло, но ни Сарсанбай, ни милиционер не появлялись. Мысли одна страшнее другой не давали ей покоя.
К вечеру, когда начали сгущаться сумерки, Мехриниса не находила себе места. Не радовали, не отвлекали и шумные игры детей. Мехриниса развела огонь под очагом, налила воду в котел, и тут вбежал взволнованный Абрам.
—Мама, машина приехала!
«Сарсанбая задавило, и его привезли...» — подумала Мехриниса, почувствовав слабость в ногах. Медленно, как во сне, она вышла из дома. Посреди двора стоял улыбающийся Махкам-ака, окруженный детьми.
—Дада, Сарсанбай пропал! — кричала Леся.
—Мы ходили в школу,— старался завладеть вниманием отца Витя.
—Дада, в школе была комиссия. Приходил и Аскар-амаки,— выложил Остап беспокоившую его весь день новость.
Дети не давали Махкаму-ака открыть рот. И тут Мехриниса вдруг увидела, что у калитки стоят Ахунбабаев и еще какие-то люди, с любопытством глядя на детей и стараясь не мешать их встрече с отцом.
—Ну, хватит, хватит, деточки мои! — наконец освободился из объятий малышей Махкам-ака.— Мать, расстилай курпачу, дорогие гости пришли.— Кузнец обернулся к калитке.— Проходите, проходите, Аксакал. Кадырходжа, Исмаилджан, пожалуйте...
Мехриниса приложила руки к груди, поздоровалась и ушла в комнату стелить курпачу. Дети примолкли, отошли в сторонку и почтительно поздоровались с каждым гостем в отдельности. Ахунбабаев внимательно рассматривал их, ласково улыбался.
—Как тебя зовут, доченька? — спросил он Лесю, приглаживая ей растрепанные волосы.
—Леся.
Ахунбабаев взял девочку на руки.
—А как зовут маму?
—Мехриниса,— сказала доверчиво Леся. Ей понравился этот дядя с большими и теплыми руками.— Мама сегодня расстроена, потому что пропал Сарсанбай,— громко поделилась она с Ахунбабаевым.
—Найдем, найдем твоего Сарсанбая.— Ахунбабаев, смеясь, посмотрел на присутствующих, как бы спрашивая: «В чем дело?» Но никто ничего не знал.
—Если папа пойдет разыскивать сам, сразу найдет. Он меня сразу нашел,— продолжала Леся, чувствуя, что теперь ее слушают все, не только Ахунбабаев.
—Ну, как же не найти такую умницу, такую хорошую девочку!
Леся крепко обняла Ахунбабаева за шею и поцеловала в обе щеки, затем, посмотрев на его колючие усы, осторожно пощупала их. Все засмеялись.
—А хочешь быть моей дочкой? — шутливо спросил
Ахунбабаев.
—Нет! — Девочка сразу насторожилась.
—У твоего папы много детей, а у меня никого нет. Иди ко мне жить!
—Нет, нет,— уже сердито повторила Леся и задрыгала ногами.— Спустите меня на землю!
Ахунбабаев поставил Лесю на айван.
—Я пошутил, доченька, пошутил.— Он поцеловал девочку и взял из рук мужчины в полувоенном костюме большой сверток.
Дети завороженно глядели, как он развязывал шпагат. В свертке оказались коробочки с конфетами. Ахунбабаев раздал конфеты детям и в недоумении оглянулся: одна коробка осталась у него в руках.