Его запретная малышка
Шрифт:
Совсем недавно я шлепал ее, а потом целовал и снова шлепал так, что на нежной коже оставались яркие следы, я их вижу и сейчас. Неслышно подхожу ближе, веду по ногам девушки, накрывая упругие полушария. Маша испуганно вздрагивает, вскрикивает, заваливается назад, падает в мои объятья.
— Ты напугал меня.
— Что делает самая красивая и сексуальная девушка планеты на кухне в два часа ночи, после того как совсем недавно молила меня остановиться и дать поспать?
— Я проголодалась,
— Меня практически не бывает дома.
— Работаем внеурочно, Денис Олегович, или даем частные консультации молоденьким студенткам? — Маша кокетливо улыбается, но в глазах настороженность, все еще держу ее в своих руках и не собираюсь отпускать.
— Ревнуешь?
— Вот еще, — гордо вздергивает носик.
Вижу, ревнует, и если ее ревность вырвется наружу, ни мне, ни тем, кто будет в тот момент рядом, не поздоровится. Усаживаю ее на столешницу, рядом на включенной плите кастрюля с водой.
— Нет поводов для ревности, я на редкость не гуляющий.
— Думаешь, я поверю? А как же тот бородатый мужик из деревни, в шортах с перегаром, что затащил меня в свою баню и практически нагло воспользовался моей беззащитностью после перенесенного стресса и нетрезвым состоянием? Или это был не ты?
— Точно я, вот это меня и пугает, и радует одновременно, хочу пользоваться твоей беззащитностью постоянно и вылизывать киску.
— Денис, — бьет ладошкой по плечу, а мне только в радость.
Она невероятная, нет, я не преувеличиваю, те эмоции, что сейчас кипят во мне как лава в жерле вулкана, не сравнить ни с какими. То, что я когда-то испытывал к Еве — пыль, прах в сравнении с эмоциями, переполняющими меня сейчас.
Не могу насмотреться на Машу, член снова стоит колом, хочу видеть ее на своей кухне всегда, лучше сразу голенькую и пусть ничего не готовит.
— Что ты хотела приготовить?
— Макароны, только я не умею.
— Зачем дочери олигарха уметь варить макароны?
— При чем здесь это?
— Ни при чем, мне абсолютно все равно, чья ты дочь. Ты такая сексуальная сейчас, зацелованные губы, на щеках румянец. Поверь мне, мужчине пофиг на то, умеешь ли ты варить макароны или жарить картошку.
— Картошку тоже не умею, — смотрит виновато, обнимает за шею, сама, чертовка такая, трется о мой возбужденный член киской.
Она точно сведет меня с ума, лишит последних здравых мыслей, разума уже лишила. Меня уволят, точно уволят, Витальевна сразу все прочухает или кто-нибудь донесет.
— К черту картошку. Буду жарить я — тебя и картошку, на завтрак, обед и ужин.
Целую, ухватив за шею, снимаю с нее футболку, бросаю на пол. Веду руками по телу, гладкой коже, сжимаю грудь, Маша стонет в губы. Такая податливая, открытая,
Языком скольжу по шее, накрываю сосок губами, нежно посасываю его, не хочу никуда торопиться, но самого выворачивает от желания. Хочется снова, как днем — только закрыв дверь, отнести в спальню, раздвинуть ноги и войти в горячее лоно.
Маша сжимает мои волосы, царапается, выгибает спину, подставляя другую грудь.
— Ты будешь всегда ходить без лифчика, хочу видеть твои соски сквозь ткань.
— Тогда их будут видеть все, а-а-а-а-а… боже Денис, не кусайся.
— Всем придется ослепнуть.
Грудь под ласками тяжелеет, становится упругой, а соски темнеют. Снова целую в губы, одной рукой перекатывая твердые камушки сосков между пальцев, другой рукой накрыв раскрытое лоно, скольжу между половых губок.
— Такая мокрая малышка, хочу вылизать тебя, собрать все твои соки, трахнуть языком во все сладкие дырочки.
— Боже мой… Денис… а-а-а-а… прекрати.
— Что прекратить, малышка?
— Так говорить, ты возбуждаешь еще больше.
— Не могу.
Опускаюсь на пол, взяв за колени, приподнимаю ее ноги, развожу шире, сейчас она максимально раскрыта. В тусклом свете кухонной подсветки ее гладкие половые губы блестят от выделений, розовые складочки уже припухли, клитор отчетливо выделяется.
Сразу провожу языком от ануса до него, снова, снова, Маша громко стонет, ставит ступни на мои плечи, держит колени широко разведенными. Моя девочка сама хочет этого, подсадила меня на себя, как на самый жесткий наркотик, теперь уже не слезу.
Я как одержимый и озабоченный вылизываю ее, кончиком языка проникаю в узкое влагалище, тугое колечко ануса. С моего члена смазка капает уже на пол, сжимаю яйца, делая больно, чтоб не спустить раньше времени.
Маша кричит громче, прерывисто дышит, а когда я язык заменяю пальцем и нежно трахаю ее анальное отверстие, проникнув чуть глубже через расслабленный сфинктер. При этом начиная посасывать клитор, она взрывается оргазмом на моих губах, бедра трясутся, мышцы живота сокращаются в спазмах.
Пар от кипящей в кастрюле воды поднимается, окутывая ее, оставляя влагу на коже. Сука, это безумно красиво.
Не могу больше ждать, встаю, переношу ее на обеденный стол, укладывая спиной. Маша медленно отходит от оргазма, широко раздвигаю ее ноги, заставляя поднять колени, прижимая их к ее животу, снова максимально раскрыться передо мной.
Снова массирую киску, влажные губы, проникая двумя пальцами во влагалище, делаю несколько движений, вынимаю, размазываю выделения по анусу, расслабляя анальные мышцы. Снова проникаю туда пальцами, растягивая, при этом стимулируя клитор.