Его запретная малышка
Шрифт:
Головкой члена толкаюсь в узкое отверстие, сфинктер рефлекторно сжимается, Маша напрягается всем телом.
— Расслабься, малышка, я обещаю, больно не будет.
Сердце выламывает ребра, Маша кивает, облизывает губы, откидывается на стол.
Толкаюсь еще раз, помогая себе рукой. Маша делает выдох, расслабляя мышцы, сильный нажим — и вот уже головка почти вошла. Давлю весом своего тела.
— А-а-а-а-а… Денис… м-м-м-м… а-а-а-а-а-а…
Еще движения — медленные и неспешные, не хочу причинять своей малышке
Самого выворачивает от ощущения того, какая она узкая, не могу отвести глаза от того, как член все глубже проникает в попку, как раскрыто ее лоно.
Еще немного — и я кончу, Маша стонет, подается бедрами вперед, ласкает свою грудь.
Начинаю делать более глубокие толчки, прижимаю ее ноги, кладу себе на плечи, член проникает еще глубже. Маша стонет в голос, разбросав руки, скидывает со стола все, что не упало раньше.
— Моя сексуальная малышка, такая горячая и желанная, твоя попка сводит с ума.
Срываюсь на резкие толчки, член уже входит почти на всю длину в попку, перед глазами раскрытая киска, натираю клитор, моей девочке должно быть так же хорошо, как мне.
— Сука… я кончаю. Малышка, кончаю.
Маша дрожит, чувствую вибрацию ее тела, она кончает вместе со мной, оргазм скручивает все нутро, стенки прямой кишки сжимаются вокруг пульсирующего члена. Нас обоих колотит в сильнейшем оргазме, от крика девушки закладывает уши.
Выхожу из нее, чтоб не навредить, крепко сжимаю член рукой, сильно дергая за ствол, продолжаю кончать. Смотрю, как пульсирует ее анус, как из него вытекает сперма, а ее остатки на обнаженной и воспаленной плоти.
Кастрюля с водой все так же кипит, теперь уже вся кухня окутана паром, мы словно в тумане нашей невероятной страсти.
Невероятная девочка.
Моя девочка.
Тогда я думал, что все просто: если ты хочешь быть с человеком, то ты будешь, но я не учел одного — Дымова Мария не простая девчонка из соседнего подъезда.
Она дочь одного из богатейших и влиятельных людей страны, и мне могут оторвать не только яйца, но и голову, если я ее обижу.
Глава 24 Маша
— Маша, ты почему говоришь шепотом? Что случилось, что-то с папой?
— Дашка, да все хорошо, с папой наверняка тоже.
— А почему тогда шепчешь?
— Утро, я не одна.
— С кем? Экономка ночевала в доме?
— Даха, блин, какая экономка?
Натягивая на голое тело футболку Дениса, брошенную ночью на кухне, возвращаюсь обратно, прикрывая дверь спальни, шепчу в телефон, чтоб не разбудить своего мужчину.
Как необычно звучит — мой мужчина. Мне ужасно нравится.
На часах почти восемь утра — и чего моей беременной сестрице не спится в такую рань? Я, конечно, должна быть сейчас дома, в своей комнате, собираться
Улыбаюсь сама себе, зажимаю рот ладонью, чтоб не засмеяться на всю кухню. Достаю из холодильника холодную минералку, пью прямо из бутылки, как с похмелья. А ведь мое состояние именно на него сейчас и тянет, сексуальное похмелье.
— Маша, отвечай, где ты? Тебя надо спасать? Что случилось?
— Даша, все хорошо, я ночевала у мужчины, с мужчиной, все в порядке.
— У мужчины? Какого мужчины?
— Отличного мужчины, самого лучшего, с высшим образованием, я читала его резюме.
— Не поняла?
— Я сама ничего не понимаю, Дашка.
Нет, я не с похмелья, я пьяна от Константинова, от его рук, губ, языка, от его невероятного тела, энергетики, сексуальности, что исходит от него. Чуть все это не сказала вслух, Дашка бы позвонила папе, а папа бы поднял в воздух авиацию в поисках младшей, ставшей непутевой дочери.
— Даша, все хорошо, — рассматриваю кухню, рассыпанные по столешнице макароны, почти закипевшую воду в кастрюле, брошенные на пол салфетки, столовые приборы. — Я, кажется, влюбилась.
Замерла на месте, фиксируя взгляд на красивой макаронине в форме бантика, картинка зависла, как и мозг, словно мой жесткий диск обнаружил непонятную ему программу и теперь разбирается, что с ней делать: удалять или принимать, проверив на вирусы.
— В кого? Я его знаю? Это тот француз Анри? — Даша спрашивает тихо.
— Нет, ты не знаешь его. Он преподаватель, он работает в нашем университете.
— Ты с ума сошла?
— Да, но мне это нравится.
— Маша, Маша, — не отвечаю, продолжаю рассматривать макароны, теперь выкладывая из бантиков сердечко. — Маша, ты слышишь? Прекрати меня нервировать, я, вообще-то, беременная, и рожать раньше времени никак нельзя.
Отключила связь, становится тихо, слышу, как бьется собственное сердце, а еще немного кружится голова. Хочется смеяться и плакать, рассказать всему миру о своих чувствах и спрятаться далеко, чтоб никто не видел.
Дурная.
Как Дашка зимой.
Но я ведь разумная девушка и всему могу найти логическое объяснение. А сейчас голова отказывается соображать, там вспыхивают нейроны, неся по организму эйфорию и радость.
Проверила входящие, папа звонил три раза, но потом написал сообщение, что не будет ночевать дома. Считай, мне повезло, не нужно врать и придумывать, почему там не ночевала я, не люблю я это и не умею.
Отложила телефон, пошла в ванную, здесь, глядя на себя в зеркало, начала краснеть, вспоминая, как наш кухонный секс продолжился здесь, как Денис брал меня снова, после того как помыл во второй раз.