Эгоист
Шрифт:
А снаружи зажегся свет, осветив каждый угол ангара. С визгом шин внутрь ворвались машины с проблесковыми маячками. Синие полосы света на стенах сменялись красными.
— Вот ты и попался, — процедил Алан. — Не думал, что это будет так просто. Нет здесь никакой девочки, Джек. Только идиот, который возомнил себя супергероем и проглотил мою наживку.
Мужской голос что-то неразборчиво произнес на арабском в громкоговоритель, призывая сдаться. Снаружи захлопали автомобильные дверцы. Потом раздался визг помех, стук,
— Я видел, что ты на грани, Джек, — продолжал Алан, улыбаясь. — Я рассказал об этом выше, куда следовало. Таким людям, как ты, не место на этой работе, — выплюнул он. — Сдавайся, Джек. Твое время вышло.
— Твое тоже.
Я разжал кулаки и выпрямился.
Снял с ремня гранату, которую все это время держал за спиной под футболкой.
— Что… — побледнел Алан. — Ч-ч-что это…
— Ты прекрасно знаешь, что это.
Алан принялся резко ползти в сторону распахнутого люка, подволакивая окровавленную ногу, повторяя, как умалишенный:
— Нет… Не надо, Джек, не надо. Ты же не псих? Ты не сделаешь этого!..
Я на миг прикрыл глаза, снова повторив про себя слова, которые так и не сказал Элен: «Она важна для меня».
А потом выдернул чеку.
Глава 26. Элен
Когда я открыла глаза, то увидела над собой белый больничный потолок, поделенный на квадраты. Возле моей койки стоял мужчина лет шестидесяти в безупречном костюме, цвета мокрого асфальта. Чуть позади его плеча стояла медсестра.
Оба, похоже, ждали моих слов. Только каких?
Я снова остановила взгляд на мужчине с темно-русыми волосами и зелеными глазами. Почему он казался мне таким знакомым?
— Мисс Джонс, я рад, что вы очнулись, — произнес он на безупречном британском английском.
Чего?!
Не обращая внимания на то, что мои глаза, должно быть, полезли на лоб, он продолжил вкрадчивым аккуратным голосом:
— Мое имя Филипп Честертон. Меня направили в Тунис, чтобы помочь вам, как поданной британской короны.
Я моргнула, пытаясь осмыслить тот факт, что успела стать британкой. И ради меня из Лондона направляют чиновника, у которого одни только запонки дороже моей прежней годовой зарплаты.
— Вы помните, что с вами произошло, до того, как вы оказались в больнице?
— Не давите на нее, — всполошилась медсестра. — Вы же помните, допрос должна проводить полиция…
Он остановил ее одним резким властным движением — поднятой ладонью. Меня прошило ознобом, таким узнаваемым был этот жест.
— Помните, мисс Джонс? — повторил он.
Честертон так выразительно на меня смотрел, что до меня быстро дошло, какой вариант ответа на его вопрос будет правильным.
— Эм… Нет?
Честертон кивнул.
— Хорошо. Я так и думал. Вас ждет полиция, чтобы опросить вас о том дорожно-транспортном происшествии, после которого вы угодили в больницу. Не переживайте, я уже вызвал вашего адвоката.
У меня и адвокат есть?
— Вы можете встать? — продолжал Честертон. — Испытываете ли вы головокружение? Тошноту? Слабость?
— Все нормально, только очень хочу пить.
— Сейчас, — отозвался Честертон. Он подал знак медсестре, и та подала мне пластиковый стаканчик.
Краем глаза я по-прежнему наблюдала за британцем. И когда он повернулся в профиль, то закашлялась, подавившись водой.
В профиль он был просто копией Джека.
Отец? Я бы так и решила, если бы Джек не рассказал мне о том, что его отец погиб, когда ему было три года. Отчим? Но тот человек тоже был мертв, да и вряд ли в его характере было примчаться через половину мира на помощь неизвестной женщине. И не мог он быть настолько похож на пасынка.
Оставался только… дядя.
Тот самый брат матери, который воспитывал Джека после смерти родителей в автокатастрофе.
А значит, Джек прекрасно знал, чем завершится вечер в «Сиди Дрисс», и готовился к этому. И неслучайно коснулся своей биографии, пусть наверняка и не всей. Он хотел, чтобы я знала о том, что у него есть родственник.
Филипп Честертон ответил мне непроницаемым суровым взглядом. Именно так Джек Картер смотрел на меня впервые, в том коридоре отеля, когда сбил меня с ног. Этот взгляд было ни с чем не спутать.
Я всхлипнула, зажав рот рукой.
— Все в порядке, мисс Джонс? — тут же отозвался Честертон.
— Надеюсь, никто не пострадал?… В том ДТП? — спросила я хрипло.
— Только та пальма, в которую врезался ваш «Хаммер».
Ого, у меня и «Хаммер» был. Правда, недолго.
Наверное, это хорошо, что нет других пострадавших? Значит, Джек жив или он просто был не со мной?
— Бедная пальма, — выдавила я из себя. — А других новостей за это время нет? Как долго я была…
Я хотела сказать «в отключке», но британские леди, к которым присылают дипломатов, так не говорят. Но я не знала английский, на котором говорили в высшем свете потомственные аристократы.
— Без сознания? — мигом подсказал Честертон. — Недолго, вы не пропустили ничего интересного. Разве что аэродром шейха пока закрыли на ремонт.
— Аэродром? — повторила я едва слышно. — Почему?
— Не буду лишний раз вас тревожить сейчас, я введу вас в курс наших дел немного позже, — отозвался Честертон, косо поглядывая на медсестру. — Давайте пока уладим наши недоразумения с тунисской полицией, хорошо?
— Но я совершенно ничего не помню…
— Адвокат объяснит вам, что нужно делать и как отвечать, не волнуйтесь, мисс Джонс.