Эхо вины
Шрифт:
– Какие главные промахи в своей жизни ты совершила?
– А ты?
Они смотрели друг на друга в упор. В итоге Натан прервал молчание и произнес уже немного мягче:
– Хорошо, мы должны рассказать друг другу все. Выбора у нас нет.
С огромным облегчением Вирджиния отметила, что страшное напряжение последних минут спало. Снова от Натана исходило тепло, и снова она чувствовала нежность к нему. Однако вечер потерял свое очарование. Впервые за все время они серьезно поругались, в первый раз она почувствовала себя неуютно в его обществе. Входить в ее положение он ни за что не хотел. Он не пытался оспорить слова Ливии насчет своего сомнительного писательства, и это означало, скорее всего, то, что они были правдой. Вирджиния также спрашивала себя, почему он стал настаивать на походе в кафе именно в этот вечер, именно в момент ее возвращения с прогулки, понимая, что серьезно нервирует ее подобным предложением. Казалось, что-то испортило ему настроение, пока ее не было дома, и, кроме телеграммы, другого раздражителя она не находила. Это означало, что Натан ее прочел, вопреки своим утверждениям об обратном. Ведь конверт не был заклеен! Прочитав телеграмму, он скис и сделал все, чтобы спровоцировать спор, чтобы загнать ее в угол и вынудить заговорить о Фредерике, о его оскорбленных чувствах и заставить защищать его. В итоге Натан имел полное право обвинять ее в привязанности к мужу, в сострадании к нему. Его лживые утверждения насчет опубликованных бестселлеров вкупе с тем, что он, вероятнее всего, прочитал адресованную ей телеграмму – все это не укрепляло доверие, а расшатывало его. Вдруг Вирджиния вспомнила, что Натан отыскал ее постоянный адрес, копаясь в ящиках и шкафах на этой даче, и что в первое же утро в Ферндейл Хаусе он спустился вниз с ее фотографией в руке, найденной таким же манером.
«Может быть, он просто другой, не такой, как я? – думала Вирджиния. – Он относится к подобным вещам иначе. Но это еще не значит, что он мошенник и враль».
На лице Натана снова заиграла милая улыбка. Та самая, от которой Вирджиния просто таяла.
– Завтра мы едем обратно в Кингс-Линн, – сказал он кротко. – Раз ты так хочешь.
Вирджиния смотрела ему в глаза.
– Я расскажу тебе все о себе. Все.
Он кивнул:
– Хорошо, и я расскажу тебе все.
– Твоя история будет страшной?
– Нет, – решительно покачал он головой. – А твоя?
– Будет, – ответила она и разрыдалась.
Понедельник, 4 сентября 2006 года
1
«До моего дня рождения еще целых две недели!» – с тоской думала Дженни. На самом деле до него было уже на один день меньше. Через одно воскресенье уже наступит это событие, а девочка все еще не знала, как же она отпразднует его.
Сегодня был понедельник, а значит, у нее снова появился шанс встретить того доброго дяденьку в магазине канцтоваров. Хотя ей казалось, что он просто забыл об их уговоре. Или он в самом деле обиделся на Дженни за то, что она не пришла в назначенное время. Ей так хотелось объяснить ему, что она не виновата, что ей на самом деле нельзя было уйти из дома. Но, скорее всего, ей уже не представится возможность поговорить с ним.
Дженни вздохнула. Скинув одеяло, девочка опустила ноги на пол, подошла к своему письменному столу и осторожно выудила из-под бумаг и тетрадок пять пригласительных открыток, которые она хранила в укромном месте, как реликвию. За все это время она так часто вытаскивала и разглядывала их, что одна из карточек даже немножко помялась на уголке. Дженни попыталась разгладить этот маленький изъян. Как было бы здорово заполнить эти открытки и раздать друзьям!
– Дженни! – услышала она голос матери, раздававшийся за дверью. – Пора в школу! Вставай!
– Я уже не сплю, мама!
Дорис Браун отворила дверь и просунула голову в комнату:
– Каникулы кончились! Собирайся поживее! Ванная свободна.
– Хорошо, хорошо.
Дженни попыталась быстренько спрятать открытки обратно в ящик, но сделать это незаметно ей не удалось.
– Что это там у тебя?
В два шага Дорис оказалась рядом с дочерью и выхватила у нее из рук открытки. Подняв брови, она удивленно разглядывала надпись «Приглашаю…».
– Разве я тогда неясно выразилась? – спросила Дорис. – Никаких вечеринок не будет!
– Я поняла, мамочка. Но…
– Могла бы и не выкидывать деньги на такую чепуху, – Дорис швырнула карточки на стол. – Даже не рассчитывай, что я поддамся на твои уговоры.
На это Дженни вовсе не рассчитывала. Еще не было случая, когда бы мама поменяла однажды принятое решение.
– Но я… – начала было Дженни и остановилась.
«Я познакомилась с одним добрым человеком», – хотела сказать девочка, но она еще не знала, разумно ли сообщать маме об этом. Может быть, мама страшно рассердится и вообще запретит ей общаться с ним. Хотя возможность посвятить маму в свои планы была у нее сейчас неплохая.
«Мамочка, не беспокойся, пожалуйста, насчет моего дня рождения, – хотела сказать Дженни. – Тебе не придется тратить на него свои силы! Представь себе, я нашла человека, который сделает для меня все. У него чудесный дом с большим садом, куда я могу пригласить столько друзей, сколько захочу. Если будет плохая погода, то мы сможем поиграть в подвальном этаже его дома. Этот дяденька организовал уже очень много детских праздников. Проблема лишь в том, что он куда-то потерялся… Мы договорились встретиться с ним в ту субботу, когда ты заболела, помнишь? Но мне пришлось остаться дома. Он сказал, что бывает в том месте каждый понедельник, но так больше и не приехал. Сегодня я еще раз попытаюсь его дождаться. Не могла бы ты дать мне хороший совет? Скажи, что мне предпринять, чтобы снова найти этого человека?»
– Так? – внимательно смотрела на нее Дорис. – И что же ты хотела сказать?
Дженни прикрыла глаза. Она с радостью посвятила бы маму в свои мысли. Проблема лишь в том, что та была слишком уж непредсказуемой. Доверяться ей было довольно опасно – неизвестно, чем все это обернется.
– Нет-нет, ничего, – помотала головой Дженни. – Я ничего не хотела.
Дорис неодобрительно покачала головой:
– Иногда ты выглядишь такой рассеянной, просто жуть. Так, ну-ка хватит сидеть. Марш одеваться! Не хватало тебе еще опоздать сегодня в школу!
2
– Когда вернется мама? – то и дело спрашивала Ким. С утра девочка постоянно капризничала, и в ее глазах то и дело поблескивали слезы. Грейс положила ей руку на лоб.
– Температуры у тебя нет, – просипела она простуженным голосом. – Я все боюсь, как бы ты не заразилась от меня!
Голова у Грейс просто раскалывалась, и она не знала, куда деваться от этой боли.
– Не хочу-у в шко-олу, – ныла Ким.
– Но ведь раньше ты любила туда ходить, – уговаривала ее Грейс. – Только представь себе, как ты встретишься со всеми своими друзьями, одноклассниками. Разве ты не соскучилась по ним?
– Нет, – буркнула Ким, делая глоток из чашки. Девочка утомилась и расклеилась. Ей не хотелось идти в школу, где надо будет часами сидеть смирно и слушать учителя. Если она по кому-то и соскучилась, так это по маме. Куда же она делась? Почему не приехала к первому школьному дню?
Грейс вытащила платок и долго хлюпала носом. У нее ныли все мышцы и суставы, и было очень больно глотать. Раньше миссис Уолкер надеялась, что ее легкую простуду можно быстро вылечить с помощью витаминов и горячей ванны с ромашкой, однако день ото дня женщине становилось все хуже. Похоже, она подхватила настоящий грипп! Грейс чувствовала себя ужасно, и, если бы не Ким, она вообще не вставала бы сегодня с постели. Вдобавок ко всему Джеку пришлось рано утром отправиться в двухдневную поездку на юг, в Плимут. Он повез туда фуру пенополистерола, и это дело было запланировано у него уже давно. Глядя на то, как мучается его жена, Джек даже хотел отказаться от поездки. Но Грейс замахала руками: