ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки
Шрифт:
— Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? — говорит ему баба-яга. — Дело пытаешь или от дела лыт аешь [10] ?
Иван-царевич ей отвечает:
— Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.
— Знаю, знаю, — говорит ему баба-яга, — твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно ее будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы,
10
Лытаешь — отлыниваешь.
Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошел туда Иван-царевич, видит: стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его трудно.
Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц — и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь — на нее селезень кинулся, как ударит ее — утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море…
Тут Иван-царевич залился горькими слезами: где же в море яйцо найти?! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей — сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.
Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.
ЛЕГЕНДЫ И СКАЗКИ НАРОДОВ СССР
Из сказаний об Олексе Довбуше
Когда Олексе пошел девятый год, он служил уже у одного хозяина в батраках, и хозяин его сильно бил.
Раз покинул он пастуший шалаш на полон ине [11] , развел огонь в очаге, сидит себе и плачет. Да так горько-горько плачет, что и слушать прямо нет сил.
И вот подходит к нему какой-то седой старичок и говорит:
— Ты чего, хлопчик, плачешь?
Отвечает Олекса:
— Хозяин меня бьет.
Говорит ему старик:
— Стань мне на носки пост олов [12] .
Потом седой старичок дохнул на него трижды и молвит:
11
Полонина — горы.
12
Постолы — самодельная обувь из кожи.
— Ступай, сын, да вырви теперь из земли вон ту ель.
А Олекса пошел да и вырвал. Дохнул на него старик еще трижды и говорит:
— Пойди взвали на плечи эту ель да и неси.
Олекса и понес…
Говорит ему седой старичок:
— Когда твой хозяин придет к тебе, ты с ним поборись.
Вот подходит к Олексе хозяин и говорит:
— Ты чего, дурень, тут сидишь, ничего не делаешь?
Отвечает ему Олекса:
— А тебе что? Ты думаешь, я боюсь тебя? А ну, выходи со мной биться.
Разъярился хозяин и говорит:
— Да дурак ты, куда тебе со мною тягаться?
Смеется Олекса и говорит:
— Ты меня под мышки хватай, а я тебя одним пальцем-мизинцем под плечи возьму.
Рассвирепел хозяин, и как начали они бороться, ударил его Олекса трижды оземь, и пришлось хозяину о пощаде просить.
На пятнадцатом году собрал Олекса молодцев и пошел бить панов-помещиков, которые крестьянам зло делали. И когда был он еще хлопцем, забрали его было в солдаты. И тогда стреляло в него все войско, но пули от него отскакивали, словно от чугунной плиты. Стреляли ему и в рот, а он выплюнет пулю, словно вишневую косточку, и хоть бы что.
Потом не захотел он служить ни начальникам, ни царю и скрылся в горах-полонинах.
Давно, когда был я еще маленьким хлопцем, была, сказывают, панщина. Крестьяне обязаны были задаром работать на панов от ранней зари и до самой ночи, а кто на работу немного опаздывал и к раннему утру не являлся, тому давали десять ударов палкой и приказывали взлазить на высокую, метров в восемь, горку, на самую вершину, и там кукарекать.
Вот прокричит этак крестьянин до полудня, а потом слезет, и дадут ему еще десять ударов палкой, а потом опять полезай да кукарекай до самого вечера. А на ночь еще десять ударов палкой отсчитают.
Вот терпели-терпели крестьяне такое от пана издевательство, а потом собрались да и пошли искать Довбуша: может, он им что присоветует да в беде поможет. Искали его по лесам и дебрям так, может, с месяц, а как нашли, то поклонились и попросили:
— Ой, друже Олекса, заступись ты за нас, уж такой у нас злой-презлой пан.
Побеседовал с ними Довбуш по душам да и говорит:
— Ступайте домой и не бойтесь; я к вам приду.
Собрал он вскоре своих молодцев и идет к тому пану.
А у пана дом каменный, столбы, двери железные — не боится он опришков. Стоит себе пан наверху у окна да из ружья в них нацеливается. Тут вышел Довбуш, стал напротив него, протянул вот так руку вверх и говорит:
— Стреляй, может, и попадешь в меня.
Пан прицелился, выстрелил — вдруг осечка, нет огня.
А надо сказать, что у этого пана собирались строить конюшню и лежали на дворе дубовые тесаные бревна, цепи, петли, скобы и всякая всячина.