Эхо
Шрифт:
========== Эпилог ==========
The Killers - When you were young
Молли стоит у плиты в черном, не по погоде теплом платье, что было извлечено из самого дальнего угла шкафа, впервые со времен похорон ее отца. Убавив огонь под туркой, она поворачивается к сыну, сидящему за столом, также одетому в траурный костюм. Они только что вернулись с кладбища. Официально «похороны» Шерлока Холмса состоялись неделю назад, в закрытом семейном кругу. Сегодня состоялась гражданская панихида. Молли, чувствуя себя ряженой, смотрела на окружавших ее людей со смесью вины и грусти. Джон, будто разом постаревший на несколько лет, ходил словно тень. Лестрейд нервно курил. Николь Бехари и миссис Хадсон пристраивали
– В этом должен быть какой-то смысл, -Том начинает говорить, не глядя на нее.
– Почему же я его не вижу, сколько не старайся? Холмс, испугавшийся разоблачения? Пфф, большей глупости сложно себе представить, учитывая тот факт, что мы с тобой знаем — он был настоящим.
Молли становится сзади юноши и неловко обхватывает его за плечи. Ей никак не удается подобрать слов в утешение.
– Я думал у меня будет вечность, чтобы злиться на него.
– он неловко гладит материнскую руку, лежащую поперек его груди и Молли вдруг пробирает дрожь. Хватит. Она достаточно лгала Тому на протяжении долгого времени, но не станет хранить тайну Шерлока, видя какой груз упал на плечи ее сыну. Их сыну.
– Том, послушай. Мне нужно тебе что-то рассказать.
Комментарий к Эпилог
Да, это действительно конец. Понимаю, многих такой финал разочарует, так что можете готовить томаты и кирпичи. Шерломан-хрону - спасибо за терпение, Еве - за замечания, всем читателям - за отзывы и плюсы.
========== P.S. ==========
Ноябрь, 2013 г.
Мягкий вкрадчивый голос Алекса Тернера спрашивает девушку, умеет ли она хранить секреты. Пинта стаута, перекочевавшая в желудок, пьянит, делает пространство паба теплым, почти уютным, несмотря на пятничную толпу. Том машинально касается сквозь ткань спрятанного во внутреннем кармане пальто куска плотного картона и ему кажется, что кончики пальца обжигает холодком. Невесело улыбаясь своим мыслям, он дает знак бармену повторить выпивку. Хочется уткнуться лбом в дубовую стойку бара и навсегда раствориться в мареве людских разговоров. Но пустой стакан сменяется полным, с капельками влаги на стенках, и Том делает большой глоток.
– Надеюсь, как медик ты понимаешь, что кора твоего головного мозга в данный момент страдает от гипоксии?
Том закашливается и тут же чувствует несильное похлопывание по спине.
– Помнится, ты свою драгоценную кору чуть не размазал по мостовой, - прочистив горло, выдыхает юноша и оборачивается.
Детектив выглядит точно как и два года назад — острый взгляд ледяных глаз, поднятый ворот серого пальто, взъерошенная ветром шапка темных кудрей.
– Серьезно, Том, так будущий врач проводит досуг?
– Холмс садится на свободный табурет и, в ответ на вопросительный взгляд бармена, заказывает картофель фри. Том следит за ним не отрываясь, с жадным любопытством пытаясь прочесть на лице сыщика выпавшие на его долю приключения. На несколько мгновений Том полностью забывает и о пиве, и о злополучном приглашении, лежащем в кармане.
– Вижу, у доктора Уотсона отлично поставлен удар, - Том улыбается одним только уголком рта. Странно, но в его голосе звучит что-то похожее на столь неуместную сейчас нежность. Шерлок мрачно дотрагивается до разбитой губы, потом до переносицы. Видно, от Джона перепало ему сегодня не раз.
– У меня… - Шерлок начинает предложение, но замолкает, пока бармен ставит перед ними порцию картошки с соусом. Холмс подталкивает блюдо к Тому, - Ешь.
Внезапно почувствовав голод, он не заставляет себя уговаривать, а начинает подчищать тарелку. Теперь и Шерлок в свою очередь смотрит на возмужавшего мальчишку, когда-то пылавшего гневом и бросавшегося на него с кулаками. По сути это была их последняя встреча, после которой он оставил своему… сыну (Холмс по-прежнему спотыкался об это слово даже в мыслях) только горечь обмана и груду вопросов. Имело ли это значение теперь, спустя столько времени? Он видел, что Том сегодняшним вечером старательно глушит невнятную боль и чаще, чем думает сам, касается чего-то, убранного во внутренний карман. И эта свежая рана была важнее, явственней, разрушительней. Было ли здесь до запоздалых объяснений и сожалений, когда и Том этого не ждал, и Холмсу все также трудно было говорить об этом.
– Я знал, что ты допоздна на учебе и поэтому… - Шерлок неловко запнулся, сжал губы и опять замолчал.
– Я думаю, ты поступил правильно, прежде всего отправившись с повинной к доктору, ведь он в отличии от меня, не знал, что ты жив, - Том отодвигает тарелку, вытирает пальцы о бумажную салфетку и возвращается к стауту.
– Как отреагировали остальные?
– Ну, я еще не был на Бейкер-стрит, - Ключей у него не осталось, но попасть не куда-нибудь, а к себе домой, он сумеет.
– Что тебя гложет, Том?
– Кажется, раньше тебе были чужды такие вопросы, - Хупер уверен, что Холмс уже выпотрошил его как праздничную индейку, прочитав не только причину его сегодняшней грусти, но и половину случившегося за прошедшие два года. Но участливое выражение (или то, как себе представляет эту мимическую видимость детектив) не сходит с лица Шерлока, и Том, вздыхая, говорит, устремив свой взгляд куда-то за пределы питейного заведения:
– Она замуж выходит…
Он отрешен и не видит, как Шерлок, нахмурясь, сжимает руки замком.
– Да, я видел кольцо у нее в шкафчике. Белое золото, крупный бриллиант посередине, семь мелких по ободку, - сухо перечисляет Холмс.
Том смаргивает, возвращаясь из своих мыслей, удивленно, а затем и со сменяющимся чувством понимания, изумления, радости, смущения и ехидства смотрит на отца. Он вытаскивает из кармана кремово -белую, с золотыми вензелями карточку и со шлепком кладет ее на стойку.
– Вообще, я говорил об этом.
Шерлок одним пальцем открывает приглашение: «Мисс Николь Аннали Бехари и Мистер Тимоти Скотт Олдридж будут рады видеть вас на торжестве, посвященном…».
– Оу, - коротко крякает Холмс, не понимая как он мог совершить подобную оплошность.
– Не прошло и двадцати лет, как ты вдруг стал дорожить…
– Ты не находишь этот разговор противоестественным, - Холмс обрывает Тома и ежится под своим пальто.
– Неприятно осознавать свои ошибки?
– Так значит, ты до сих пор испытываешь чувства к офицеру Бехари…
– О, не пытайся сменить тему. Тебя задела за живое другая помолвка. Настолько, что ты ошибся в выводах.
– Чувство временного превосходства над детективом разогнало грозовые тучи собственного настроения, - Его тоже зовут Том. И ты бы сильно удивился, увидев его. И он… нормальный, - юноша пожал плечами, как бы говоря: «Тут уж ничего не поделать».
– Просто вечер матримониальных новостей, - раздраженно произносит Шерлок, барабаня пальцами по стойке. Повисает пауза, наполняемая шумом голосов посетителей, фырканьем пивного крана, звоном бокалов и скрежетом столовых приборов. Алекс Тернер мурлычет что-то о пылесосах и кофе-машинах.
Дурное настроение Тома съеживается до темного облака на горизонте и он говорит то, что следовало произнести в самом начале:
– Я рад, что ты вернулся.
Детектив встречается взглядом со своим сыном и улыбается, как и тот ранее — лишь уголком рта. Этого достаточно для взаимопонимания двух мужчин, и вскоре разговор оборачивается перечислением ратных заграничных подвигов Шерлока Холмса.