Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)
Шрифт:
137. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[До 2 декабря 1774]
О таганрогском коменданте Дежедерасе1, как при отправлении его для занятия и построения той крепости ему сказано имянем моим, что новогородское место останется порожно для него, дабы по окончании войны он сам избрал, которое из двух комендантских мест для него выгоднее будет. Того для надлежит писать к нему, дабы сие дело аранжировать.
О пикинерных офицер уравнении противу армейских2 пришло мне на ум, что не будут ли оне полученьем чина, который за уряд имеют, и потом повышеньем двух чинов противу армейских (итого — полученьем трех чинов) весьма в разсуждении армейских награждены. Или же не выйдет ли из сего некоторый род зависти между ними. Но как в существе сии мои мысли
138. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[До 2 декабря 1774]
Батинька, признаю, что положение пикинерного штата весьма безрассудно. А только хотела, дабы дело в моей голове твердое основанье взяло, слышать Ваши объяснения на те мысли, кои понятию моему встретились. За вчерашнюю ласку покорнейший поклон. И я, право, ласкова, только не знаю, почему морщился. Недомогаешь ли, голубчик, или гневен? Adieu, mon tonton.
139. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 5 декабря 1774]
Бетский ко мне приходил сего утра с тем от В[ице]-К[анцлера], что сей желает теперь чистую отставку и чтоб при том ему дано было деньгами по смерть ежегодно, что теперь имеет, браня притом Панина, который, дескать, гонит из мест и определяет, кого хочет, и всем безпредельно властвует, к чему прибавил, что все те пропозиции, кои я приказала чрез него делать Ви[це]-Кан[цлеру], уже везде по площадям известны, что сей весьма прискорбен.
На чистую отставку я ответствовала, что я никого не принуждаю служить и не служить, что ни черты не переменяю моих обещаний, что должности раздать в воле моей и что одна милость моя не допущает меня сей раз без церемонии сказать Вице-Канцлеру: «Вы мне ненадобны». Брани о властолюбии Панина я терпеливо выслушала с молчанием, ибо, чаю, хотелось из меня выведать, кто место займет или как сие происходит. А о том, что везде о сем уже знают, я сказала, что поруча ему — Бет[скому] — сие, я другому никому не говорила, и, впрочем, мало мне в том нужды, и что прискорбие Ви[це]-Кан[цлера], кроме глупой спеси, ничего в себе не заключает и что знаю, что служба его сверх меры и с моим намерением об нем награждается. Я не прибавляю, ни убавляю ни слова. С сим от меня и пошел и ни гроша, кроме некоторой вспыльчивости, не выторговал. О чем донеся, остаюсь Вам верна по гроб.
140. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[8 декабря 1774. С-Петербург]
Mon cher Ami et Ep[oux], [76] услыша, что ты болен, я было пошла к тебе, но нашла столь много людей и офицеры в проходах, что возвратилась. Болезнь твоя крайне меня обезпокоит, ибо меня уверили, что ты приехал домой убраться. Не один ты больной. В городе есть и такие, от коих Аргусы сего вечера отстали для комедии. Душа милая, пришли сказать, увижу ли я тебя сегодни и когда.
76
Мой дорогой друг и супруг (фр.).
141. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[8 декабря 1774]
Милая милюша, письмо твое весьма меня обрадовало тем наипаче, что Лев Катанский мне сказал, что ты неможешь, и давал выразуметь, что невесел2. А моя мысля, как залетает обыкновенно, уже сумнение получила, что едва не я ли тебе чем досадила. И думала, что письмом. Конечно, оно ему неласково показалось3. И сбиралась писать по своим чувствам к тебе вторично, а сии чувства суть наполнены ласки к тебе, сударика моего. Сожалею, душа безпримерная, что недомогаешь. Вперед по лес[т]нице босиком не бегай, а естьли захочешь от насморка скорее отделаться, понюхай табак крошичко. Тот же час луче будет. Adieu, m'amour, mon Coeur, [77] м[уж] дорогой, славный, сладкий и все, что себе милое, приятное, умное представить можешь.
77
Прощайте, моя любовь, сердце мое (фр.).
142. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[9
Голубчик, душа моя. Каков ты, пришли сказать, каков. Я домой пришла, и буде я тебе надобна, как и не сумневаюсь, то вели сказать, сударушка. Душа не на месте, что неможешь. Естьли теперь мне прийти нельзя, то когда можно будет, дай знать.
143. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 9 декабря 1774]
Душенок мой, сердечно жалею, что недомогаешь, и прошу об нас не забыть. А мы душою и сердцем на век Гришатке крепки.
144. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 9 декабря 1774]
Миленький, к Стрекалову я писать велю, чтоб послал скорее указ о Собакине. К Лиз[авете] Ро[мановне] послала чет[ыре] ты[сячи] ру[блей]. От пяти часов сижу за делом. Тебя люблю безмерно и очень жалею, что недомогаешь.
145. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 9 декабря 1774]
Батушинька, голубчик. Весьма тоскую, что ты недомогаешь. Зделай мне ту ласку — пошли по Кельхена явить все твои болезни1. Очень боюсь, знаю, как худо трактуешь болезни. Mon cher Ami, Dieu donne que Vous Vous porties mieux demain. [78]
78
Мой дорогой друг, Бог да поможет вам завтра поправиться (фр.).
146. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 9 декабря 1774]
Mon cher Ami, je suis bien fachee de ce que Vous etes malade. Envoyes apres Kelchen. [79]
147. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[После 9 декабря 1774]
Батинька, Ch[er] Ep[oux]. [80] Можно ли подобный случай на мой щет ставить? Голубинька, о негоц[иации] с Кн[язем] Ор[ловым] после поговорим. Я послала Кельхен грудь твою лечить и люблю тебя очень, мой бесценный друг.
79
Мой дорогой друг, я весьма огорчена тем, что вы больны. Пошлите за Кельхен (фр.).
80
Дорогой супруг (фр.).
148. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[До 12 декабря 1774]
Батинька, faut-il donner а Текутьев 1000 paysans ou 600? [81] Вели сказать: первое или последнее.
149. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[14 декабря 1774]
Указ подписанный к тебе возвращаю. Голубчик, скажи мне, как звать полк: Георгьевской или Орденской?
Что же ты, душа моя, голубчик, доволен моим письмом или резолюциями, сие меня чрезвычайно обрадовало. Дай Боже, чтоб ты мною так был доволен, как я твоей любовью. Что ты болен, сие меня очень обезпокоивает. А мне, хотя я и нездорова, но минуту не дают покой. Черт знает, сколько уже отправила, а столько еще ждет. А у меня все кости болят.
81
надо ли дать Текутьеву 1000 крестьян или 600 (фр.).
150. Екатерина II — Г.А. Потемкину
[До 17 декабря 1774]
Батинька, мой друг. Грустно до безконечности, что ты недомогаешь. Чрез час или менее пришлю я мотивы к Манифесту1 и прошу тебя, буде нетрудно, оных прочесть. И буде ими доволен, то вручи их Преосвященному, дабы сочинил Манифест2. И естьли ему надобно, то и дело дам прочитать, но велико очень, и иного не выберет, как что я написала. Но надобно, чтоб для точности сохранения обрядов Преосвященный прочел Манифест о Мировиче, где увидит, как суд наряжен был.